В ПАСЕ все громче звучит призыв к диалогу с Беларусью
Допускаю, что, просматривая страсбургские новости в Минске, может показаться, что «белорусский вопрос» является основным в повестке дня весенней сессии Парламентской Ассамблеи Совета Европы. Могу засвидетельствовать, что споры об антиисламских фильмах или, допустим, праве женщины на аборт были намного более жаркими. Вполне предвзятый доклад кипрского скандалиста Христоса Пургуридиса о белорусском уголовном законодательстве пришла послушать от силы десятая часть членов ПАСЕ — не сравнить с посещаемостью выступлений канцлера Германии Ангелы Меркель или вчерашней гостьи премьер–министра Украины Юлии Тимошенко. Это обстоятельство не может не огорчать, поскольку подчеркивает, что в Страсбурге на самом деле не так много людей, которые действительно вникают в дела Беларуси. Один из таких — польский депутат Тадеуш Ивиньски, вице–председатель делегации Польши, член подкомитета по Беларуси. Моя беседа с ним особенно актуальна в свете последних тенденций в ПАСЕ: несмотря на то что непримиримых критиков белорусских властей еще достаточно (что выразилось в принятии резолюции г–на Пургуридиса), растет число тех, кто выступает за изменение тактики и диалог с официальным Минском.
— Вас не смущает, что рядом с вами нет представителей парламента соседней страны?
— Беларусь — единственная страна Европы, не входящая в Совет Европы. Это, конечно, грустно. Особенно если учесть, что, по некоторым данным, именно на территории Беларуси находится географический центр Европы.... Было время, когда у Беларуси был статус «специально приглашенного». Это промежуточный этап перед полноправным членством в организации. Будучи заместителем председателя Парламентской Ассамблеи Совета Европы, я возглавлял делегацию ПАСЕ по наблюдению за проведением референдума 1996 года. По итогам на пресс–конференции от имени нашей делегации я сказал, что мы будем предлагать приостановить статус «специально приглашенного», и через несколько месяцев это решение было поддержано Парламентской Ассамблеей. Хотя нельзя сказать, что после референдума контакты между ПАСЕ и официальным Минском полностью прекратились. Несколько месяцев назад в Страсбург приезжали белорусские парламентарии. Мы сидели за одним столом, обменивались мнениями. Вообще, я считаю диалог ключевым словом в отношениях между Советом Европы и Беларусью.
— Знаете, глядя из Минска, некоторые действия ПАСЕ кажутся по меньшей мере странными. На нынешней сессии, к примеру, эмоционально обсуждаются недавние выборы в Армении, после которых в беспорядках погибли 10 человек. Тем не менее никто не ставит вопрос о лишении депутатов этой страны членства в ПАСЕ. В Беларуси же ничего подобного ни в 1996 году, ни после не было. Или вот другой момент. В принятом ассамблеей докладе Пургуридиса, крайне критичном по отношению к белорусским властям, делается упор на нескольких «пропавших гражданах». До сих пор правоохранительные органы страны не могут их найти. В то же самое время мы все знаем о громких нерасследованных убийствах в России, Украине, думаю, совершались подобные преступления и в других государствах Совета Европы. Но я не слышал, чтобы, пользуясь этим, кто–то угрожал вывести эти страны из Совета Европы. И такие параллели можно проводить сколько угодно. Поймите меня правильно, я тут не предлагаю кого–то изгонять из Дворца Европы, случается всякое, однако как белорусы могут объяснить себе эти нестыковки?
— Это очень деликатный вопрос. Я вам отвечу не как политик, а как профессор университета. Откровенно говоря, в политике есть двойные стандарты. Не верьте, если вам скажут иначе. Критика правозащитников в отношении Китая не мешает Соединенным Штатам поддерживать тесные отношения с этой страной. Потому что Китай — огромное сильное государство с быстро растущей экономикой. То же самое можно сказать и по поводу России. Это одно объяснение, которое я вижу.
Второе: Беларусь уже в силу своего географического положения находится в центре внимания Совета Европы. Люди меньше следят за ходом событий на Кавказе, чем в Беларуси. Если опять же, допустим, рассматривать ситуацию в закавказских республиках, то я, пусть это и непопулярная точка зрения, не вижу, чем Беларусь хуже. Разумеется, особенно пристально поляки следят за тем, как живут за Бугом. У нас длинная граница, исторические, культурные связи, в Беларуси есть польское меньшинство. Даже с точки зрения безопасности никто не может быть заинтересован в существовании некоего вакуума в центре Европы. Необходимо сотрудничество и по защите границы, и по борьбе с криминалом, антитеррористической борьбе. И это сотрудничество идет. Поэтому я надеюсь, что раньше или позже Беларусь войдет в состав Совета Европы.
— Я думаю, что с более пристальным вниманием к Беларуси можно было бы согласиться, если бы не те последствия, которые мы имеем. И лишение Беларуси статуса «специально приглашенного» в ПАСЕ еще не самое страшное. Когда нидерландский депутат на нынешней сессии ПАСЕ спрашивал у германского канцлера Ангелы Меркель о Беларуси, он употребил выражение «самый ужасный режим в мире»... Что за жуткая лексика? Нонсенс!
— Смею уверить, что большинству членов дискуссии было понятно, что это, мягко говоря, преувеличение. Увы, в политике существуют стереотипы и с ними очень трудно бороться. Я не хочу сказать, что мнение этого конкретного депутата — это слишком уж распространенное мнение, но оно существует, особенно в Западной Европе. Депутаты из Центральной или Восточной Европы, особенно из соседних государств, так бы не сказали. Я не считаю, что Беларусь является примерной демократией. Но, с другой стороны, нельзя отрицать, что Президент Лукашенко имеет солидную поддержку в обществе. Находясь у власти столько лет, он доказал, что является эффективным политиком.
— Почему тогда до сих пор не налажен полноценный диалог между Страсбургом и Минском?
— Проблема в том, что ни Совет Европы, ни, к слову, Евросоюз, ни отдельные его государства не могут найти хороший способ контакта с Минском. Некоторое время доминировал следующий подход: нужно изолировать руководство Беларуси без изоляции остального населения страны. По–моему, эта тактика провалилась, она не принесла никакого эффекта. На классический вопрос, что делать, в ПАСЕ пока нет четкого, однозначного ответа. Я считаю, что улучшить ситуацию можно только посредством диалога с Беларусью.
— Какие–то подвижки в этом направлении появились. Официальный Минск прямо заявил, что стремится к улучшению отношений. Есть конкретные шаги. Освобождены заключенные, за которых ходатайствовал Совет Европы. В Минске будет открыт информационный центр Совета Европы. Тем не менее доклад г–на Пургуридиса с призывом к дальнейшим санкциям принят. Почему?
— Я хочу пояснить. Это доклад комитета ПАСЕ по юридическим делам и правам человека. Инициатива же диалога исходит от комитета по политическим вопросам, в котором я состою.
— Докладчик по Беларуси от политического комитета, итальянский парламентарий Андреа Ригони, взял слово на дискуссии вокруг доклада г–на Пургуридиса и как раз говорил о необходимости вести диалог с официальным Минском. В ПАСЕ оформляются два течения?
— Сейчас активно обсуждается вопрос об эффективности стратегии Совета Европы по отношению к Беларуси. Формально, чтобы вступить в организацию, всем странам нужно было выполнить два условия. Во–первых, ратифицировать Европейскую конвенцию по правам человека. Во–вторых, провести свободные выборы. Сейчас по поводу Беларуси происходит столкновение двух точек зрения. Одна часть парламентариев считает, что необходимо «изолировать» белорусское руководство, пока не будут выполнены жесткие критерии членства. Вторая группа полагает, что членство в Совете Европы, взятие на себя определенных обязательств, присоединение к европейским конвенциям будут помогать развивать демократические институты в Беларуси. Но мы не судьи, вы не на скамье подсудимых. Может, настало время скорректировать подходы.
— Вы упомянули такой критерий, как свободные выборы. Осенью в Беларуси пройдут парламентские выборы. В Минске уже объявили, что не будет никаких препятствий международному наблюдению. Не все государства Совета Европы демонстрировали подобное стремление к сотрудничеству во время своих предвыборных кампаний. ПАСЕ следит за этой ситуацией?
— Надо подумать над тем, в какой степени ПАСЕ могла бы наблюдать за этими выборами. Я был бы не против получить больше информации. Знаете, есть такая французская поговорка: «Все понять и все простить». Нельзя упускать эту возможность. Я, например, не считаю, что предыдущее польское правительство поступало правильно, когда полтора года не направляло посла в Минск. На это есть другая французская поговорка: «Кто не присутствует, тот не прав»...
— Находясь во Дворце Европы, я постоянно слышу о том, что в Европе уже нет разделительных линий. Не считаете ли вы, что граница Шенгенского пространства становится такой линией. Виза, которая стоит для белорусов 60 евро, — это серьезное препятствие для контактов. Могла бы ПАСЕ сделать что–то для белорусов в данном направлении?
— Мое твердое убеждение, что никакие стены не эффективны. Ни Берлинская стена, ни стена между Палестиной и Израилем, между США и Мексикой. ПАСЕ — это парламентская организация, визовые вопросы все–таки нужно задавать по другому адресу. Брюссель, Варшава. Визы для наших восточных соседей — это для Польши очень больной вопрос. С гуманитарной точки зрения — это вызов. Могу вас заверить, что мы будем прилагать все усилия, чтобы восточный ориентир внешней политики Евросоюза не ослабевал. Нужно помнить, что Европа на Буге не заканчивается.
Страсбург — Минск.
