Такую активность мелиораторов на Полесье видели лет 30 назад. В полях сейчас необычайно много экскаваторов и бульдозеров, хозяйства засевают новые участки, а фирмы, выпускающие дренажные трубы, только успевают принимать заказы. Но речь не столько о строительстве новых мелиоративных систем, сколько о возврате утерянных позиций. Земли, некогда отвоеванные у болот, несколько десятков лет возвращались к своему естественному переувлажненному состоянию. Без должного обслуживания каналы осыпались и заросли, поля покрылись кустами и болотной флорой, забитый керамический дренаж поднялся к поверхности, периодически трещит под плугами... Это состояние теперь объясняют короткой фразой: «Не было достаточных ресурсов».
Предполагается, что «второе пришествие» мелиораторов будет иметь революционные последствия. Например, на Гомельщине за счет возврата земель в полноценный оборот надеются увеличить производство мяса и молока более чем в полтора раза.
Сколько воды натекло
Бассейн Припяти — самый проблемный и перспективный кусок работы. Лельчицкий район — один из наиболее показательных. Есть такая речка — Уборть. Всего десять метров в поперечнике. Зато окрестности, как губка. Испокон веку здесь привыкали к «болотной» специфике. Даже война велась «с кочки на кочку», по гатям да пригоркам. А легенды о немецких танках, «законсервированных» в трясине, — непременная часть местного эпоса.
Здешние пейзажи начали меняться в 70–е, когда развернулась борьба с избытком влаги. Хозяйства получили новые земли.
— Вот тут болото было... И тут... — директор районного предприятия мелиоративных систем Иван Патреев демонстрирует масштабы перемен, пока едем с ним на объект. Я смотрю то вправо, то влево — по обочинам суша.
Впрочем, достижения прошлой мелиорации заметно тронуты временем. Где «вымочка» на поле, а где и кусты, плавно переходящие в лес. ПМС предстоит восстанавливать то, что еще можно восстановить. На нынешний год запланировано столько, сколько до этого не делали за пять.
— В 90–е запустили это дело, — объясняет Патреев заброшенное состояние многих мелиорированных участков. — Раньше объемы работ мизерные были, денег на реконструкцию и обслуживание систем выделялось мало. Теперь наша задача вернуть все в нормальное состояние.
В районе 2.220 километров мелиоративных каналов на 30 тысячах гектаров осушенных в 70 — 80–е годы земель. В этом году Лельчицкому ПМС предстоит реконструировать сразу 1.600 гектаров, на что выделено 5,3 миллиарда рублей. Объемы небывалые. Для сравнения: в позапрошлом году было профинансировано только 200 гектаров, в прошлом — 490. При этом в очереди на реконструкцию еще 13 тысяч.
— А мощностей–то хватит?
Патреев говорит, что хватит. Раньше, когда не было финансирования, предприятие искало работу на стороне. Выполняли заказы, не имеющие прямого отношения к мелиорации, — лишь бы загрузить людей и машины. Зато в прошлом году радикально обновили технику, набрали работников...
В большинстве случаев предстоит решать проблемы, копившиеся несколько десятков лет, — заиленные, заросшие каналы, «обратное» заболачивание, кустарники, выработка почвы, просадка полей... Забитый и фактически недействующий дренаж надо промывать, заменять старомодные керамические трубы на полиэтиленовые. Этим сегодня от темна до темна и занимаются мелиораторы. На сторонние работы времени больше нет.
В одну и ту же реку
Как было и как стало — хорошо видно на примерах хозяйств, где повторная мелиорация только проводится и где уже она завершена. Иван Патреев с удовольствием демонстрирует приведенный в порядок участок — ровный, как стол, засеянный озимыми. Утверждает, что в прошлом году здесь росли только кусты.
В совхозе «Синпольское» (теперь — коммунальное сельскохозяйственное унитарное предприятие) мелиорацию провели лет 35 назад. Потом процессы шли фактически «самотеком»: денег на обслуживание никто не выделял. Сначала в каналах, потом на полях появилась посторонняя растительность. Главный агроном Людмила Вага объяснила:
— На этих землях мы скот пасли...
Точно оценить экономический эффект от новой мелиорации агроном не берется — мало времени прошло. Но на вопрос о том, как изменится урожайность на вновь мелиорированных землях, поразмыслив, сообщает: раза в два!..
Патреев показывает отвоеванные позиции:
— Вон справа — не влезть было, кусты да болото. А теперь, видите, картошку посадили. При нормальном уходе этой реконструкции лет на 30 хватит. Затраты большие, но и эффект очевиден. В одном из хозяйств, на землях которого мы работаем, сразу после проведения мелиорации в советские времена получали по три полноценных укоса, теперь — один с горем пополам.
Для контраста отправляемся на поле СПК «Стадоличский», где работы еще ведутся. Тут предстоит расчистить каналы, засеять травой берега, уложить километры перфорированных пластиковых труб, через которые будут уходить излишки воды.
Пересаживаемся из «штатской» машины в УАЗ. Со здешними реалиями он больше гармонирует. Поле похоже на болото — заросло, где кустами, где рогозом. Наш УАЗ прыгает с кочки на кочку, демонстрируя чудеса проходимости. Наконец продемонстрировал все, что мог: забуксовал. Водитель зовет по телефону тракториста: надо бы дернуть. Вскоре застревает и «Беларус», пришедший на помощь. Теперь нужен еще один трактор... Такие вот бывают «мелиорированные» поля...
— Но к следующему сезону, наверное, восстановите? — мне фронт работ кажется как раз соответствующим.
— Да тут уже недели через две все будет обработано и засеяно, — иначе смотрит на сроки директор ПМС.
Бобры и люди
Едем вдоль недавно восстановленного канала. Ровные берега, прямые углы, плоское поле. Красота.
— Стой, сдай назад! — внезапно командует водителю директор.
Поперек русла громоздится неказистый затор из веток. Выше него уже образовалась небольшая запруда, вода понемногу переливается через край.
— Опять бобер, будь он неладен! И когда успел? Недавно еще ничего не было...
— Да уже три раза сносили, — машет рукой встретившийся рабочий. — А это он сегодня ночью опять натаскал.
Бобры не то чтобы против мелиорации. Скорее, наоборот. Но ночью вносят свои коррективы в то, что сделали днем люди. За последние лет двадцать приноровились на ура плодиться в мелиоративных системах. Строят запруды, терпеливо восстанавливают то, что разрушил человек, роют норы в берегах, селятся в трубах. И не выкуришь...
Вот и сейчас, пока мне разъясняют суть проблемы, «строитель» с семейством, видимо, как раз под нами. Нора находится в самой дамбе, вход — под водой. Убивать просто так нельзя — надо переселять, целую кампанию организовывать. Но попробуй ты его поймай... Существуют специальные ловушки, но и бобер хитер, не больно в них лезет. Для кого–то он — «пушистый зверек», для мелиораторов и аграриев — головная боль. Продырявит дамбу, зальет поле — беда. Теоретически охота на бобра разрешена по лицензии. Предприятие даже приобретало за свой счет лицензии, раздавало охотникам. Но зверя, говорят, все равно много. Подтверждение сказанному нахожу уже на другом канале — заграждение из веток прямо среди ревущих бульдозеров.
— Неужто тоже бобры?
— Похоже на то. Вон следы зубов на ветках...
Вредят не только бобры. Один из бичей, по мнению Ивана Патреева, — недостаток культуры скотоводства. Если поилок на поле нет, коровы бредут к каналу. Пришло стадо пару раз водички попить — берега нет, дерн уничтожен. Собственно, и прежние коммуникации разрушились во многом «стараниями» коров. Возможно, не слишком бережное отношение к коммуникациям обусловливалось и тем, что не хозяйство платит за мелиорацию. Приедет Патреев на своих бульдозерах, «починит»...
Есть еще один агрессивный фактор — любители снять аккумулятор с экскаватора или разжиться металлом...
Опыт, сын ошибок
И все же еще с 70–х к мелиораторам отношение настороженное. Потому что помимо «положительных моментов» хватало и других. Иногда маленькую извилистую речку просто перегораживали шлюзом, превращая русло в удручающе прямой канал. Наверное, у многих есть собственные примеры. Для меня это — изуродованная Терюха под Гомелем. Ниже плотины она представляет собой мелкий скучный ров с быстрым течением и песчаными берегами, разбитыми коровьими копытами. Однажды кто–то открыл шлюз, и «верхняя» Терюха вылилась в канаву вместе с рыбой и раками. С тех пор так и не восстановилась...
Сегодня и ученые, и хозяйственники в один голос говорят: экологическая экспертиза — обязательное условие проведения мелиоративных работ. Хочется верить, что прошлых ошибок на этот раз удастся избежать.
Кстати
В нынешнем году на Гомельщине планируется реконструировать мелиоративные системы на площади 25 тысяч гектаров. На это выделено 100 миллиардов рублей — почти вдвое больше, чем в прошлом году.
Фото автора.
