Есть такая наука — лингвистическая компаративистика. С ее помощью ученые, сравнив схожие по звучанию слова из разных языков, могут определить, какой из них древнее, и даже реконструировать давно забытые диалекты. Благодаря этой науке удается заполнить пробелы в истории, связанные с исчезнувшими государствами, и проследить пути расселения народов по планете Земля. Как правило, находки археологов и исследования генетиков подтверждают открытия лингвистов...Вы обращали внимание на то, как похожи элементы древнейших белорусских орнаментов на рисунки ковров и вышивок американских индейцев? А на сходство томагавков с бронзовыми топориками, частенько обнаруживаемыми нашими археологами при раскопках курганов? Лично меня просто поражает идентичность конструкции и назначения (ловить плохие сны) белорусской соломенной игрушки «паук» точно такой же (и с тем же названием!) у североамериканских аборигенов. Ну не может быть, чтобы эти совпадения были случайными! Возможно, генеалогическое древо индоевропейской языковой семьи, недавно составленное россиянами (см. рисунок), поможет найти нить, связывающую нас, жителей Европы, с коренным населением Америки?
Итак, начинаем спускаться со своей белорусской веточки этого древа вниз, к самым его корням. Не пропуская ни одной развилки... Спустившись лет на 500 — 600, оказываемся на ближайшем от нас языковом перекрестке — тогда от единого древнерусского ствола отпочковались белорусский, русский и чуть раньше украинский языки. Участники самого знаменательного для нас события тех времен, Грюнвальдской битвы (1410 г.), в переводчиках не нуждались: и смоленские, и гродненские, и киевские хоругви — все воины, за исключением татар и поляков, говорили на одном языке. Да и польскую речь наши предшественники понимали в те времена гораздо легче, чем современники. Кстати, спустя даже столетие Франциск Скорина, задумав издавать книги для простого люда, печатал свою Библию на языке «русском», понятном как в Великом Литовском, так и в Московском княжестве...
Спускаемся еще на 500 лет — к развилке, на которой закончилось деление единого общеславянского языка на древнерусский, южно– и западнославянские. Как раз в те времена киевский князь Олег войной на Царьград ходил. Помните? Нестор–летописец в «Повести временных лет» записал: «В год 6415 (907–й — по современному летоисчислению) пошел Олег на греков, оставив Игоря в Киеве. Взял же с собой множество варягов и славян (здесь: новгородцев. — Авт.), и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи (переводчики. — Авт.). И с этими всеми пошел Олег на конях и в кораблях, и было кораблей числом 2000... В каждом по 40 мужей». Как, впечатляет войско? Только на кораблях плыли 80 тысяч человек! Из всех племен, объединявшихся тогда в единый народ, князь набирал армию. Славянское большинство в ней, естественно, говорило на одном языке. А толмачи–тиверцы, славяне с берегов Днестра, нужны были для общения с византийцами. Дело в том, что они неплохо знали язык «греческий» еще со времен первой половины первого тысячелетия нашей эры, когда все славяне жили компактной группой между Днестром и Дунаем, а походы на Византию и Рим были для них делом обычным. Об одном из таких походов вспоминает византийский летописец Прокопий Кесарийский — это когда славяне вместе с гуннами, готами, антами и прочими «варварами» осаждали столицу Великой Римской империи в 536 — 537 годах. Тот же Прокопий, кстати, в своих летописях замечает, что язык антов был понятен славянам.
Однако пора спуститься еще на полторы–две тысячи лет ниже — к 1500 году до нашей эры, когда разошлись пути балтийских народов и славян, до того составлявших единую балтославянскую общность, пользовавшуюся, естественно, одним языком. С тех пор, вероятно, у белорусов и литовцев с латышами остались схожими пантеон языческих богов, многие элементы народной одежды и довольно внушительный словарь общеупотребляемых слов: «дойлiд, жвiр, адлiга, бразгаць, бурбалка, дылда, кумпяк, лайдак, свiран, талака, твань, трушчыць» — все эти слова из того, общего когда–то у праславян и будущих балтов языка.
3000 — 2000 лет до нашей эры, придя в Центральную Европу с востока, разделился на две части народ, говоривший на едином балтославяногерманском языке. А еще раньше, 5000 — 4000 лет до нашей эры в результате расселения по всей Европе, распался на несколько ветвей единый индоевропейский праязык, понятный тогда практически всем жителям современной Европы и части Азии.
О том, что у европейских языков одни корни с санскритом, на котором говорят современные индусы, догадались в XVIII веке английские колонизаторы. Один из них, лингвист–любитель по призванию и судья по профессии, Вильям Джонс, выдвинул гипотезу о существовании в прошлом народа, говорившего на общеиндоевропейском языке. Этот Джонс настолько увлекся коллекционированием общих для англичан и индусов слов, что с их помощью смог даже описать местность, где некогда этот народ обитал. Страна, по его мнению, располагалась на морском побережье. В ней было много рек, полных лосося, в лесах росли тисовые деревья и березы. Современные ученые смогли доказать верность догадки английского колонизатора насчет общего у европейцев и индусов праязыка, а вот насчет места, где жили его носители, до сих пор спорят — на Дальнем Востоке, в Поволжье, где–то в Средиземноморье или в Англии?
Немецкий лингвист Август Шлейхер, первым давший теоретическое обоснование модели индоевропейского праязыка, смог на нем даже басню написать:
Лишенная шерсти овца увидела
Лошадей, везущих тяжело груженый воз,
И сказала: «Сердце сжимается, когда я вижу
Людей, погоняющих лошадь».
Но лошади ответили:
«Сердце сжимается, когда видишь, что люди
Сделали теплую одежду из шерсти овец,
А овцы ходят стрижеными.
Овцам приходится труднее, чем лошади».
Услышав это, овца отправилась в поле.
Не такими уж и первобытными, оказывается, были наши предки 7 тысяч лет назад, если уже тогда занимались овцеводством и умели мастерить телеги!..
Владислав Иллич–Свитыч, гениальный российский языковед, развивший теорию Шлейхера, написал стихотворение на еще более древнем языке, на котором предположительно общались все жители Евразии 11 тысяч лет назад — до того, как реконструированный им праязык распался на индоевропейскую, уральскую, алтайскую, афразийскую и картвельскую семьи языков. Хотите послушать, как он звучал?
Келхэ ветей хакун кэлха,
Калан палха–ки на ветэ.
Ся да а–ка ейа элэ,
Йа–ко пеле туба вете.
(Язык — это брод через реку времени,
Он ведет нас к жилищу ушедших;
Но туда не сможет прийти тот,
Кто боится глубокой воды.)
Кстати, на этом языке могли уже, наверное, говорить американские индейцы, переселенцы из Старого Света так называемой второй волны, и люди культуры Кунда, появившиеся на территории современной Беларуси вслед за отступившим ледником. Они, кстати, не были европеоидами. То, что языки индейцев сиу и дакота близки к тюрко–татарской группе, лингвистами уже доказано. Кроме того, доказана даже генетическая связь этих жителей Америки с коренным населением Урала и Алтая! Почему не предположить, что «наши» люди Кунда, эти охотники на мамонтов и северных оленей, пожив на землях Белоруссии, Прибалтики и Поморья, не пошли дальше? Через Урал на Алтай, например? А потом через Берингов пролив — в Америку? Не берусь утверждать, но сравнение элементов древнейшей символики, доставшейся нам в наследство от предков, подталкивает к этой мысли. К тому же у всех коренных жителей Нового Света одна группа крови, встречающаяся и у белорусов, — третья. Так что, может быть, мы с далекими краснокожими братьями не только одной крови, но и «мовы». Прислушайтесь, как похоже на восстановленный праязык всех евразийцев звучит приветствие индейцев навахо:
— Йата–хе! — что значит: «Вiтаю вас!», или иначе «Здравствуйте!»
P.S. Уже при подготовке материала у предлагаемой версии нашлись как сторонники, так и те, кто частично с ней не согласен. В ближайших «Мгновениях» — мнения историков и лингвистов.
