На попечении Пуховичского психоневрологического дома–интерната 387 человек с ментальными нарушениями. Проживающие, или, как их тут предпочитают называть, «обеспечиваемые» — разные: от лежачих до вполне способных к полезной деятельности. Позиция директора Александра Ляшенко: «Человек тогда человек, когда он трудится. Но так как наши постояльцы недееспособны, у нас нет права принимать их на работу. Мы серьезно занимаемся трудотерапией, видим, что она способствует восстановлению. Организованы мастерские, есть у нас и подсобное хозяйство, выращиваем овощи, зерновые. Те, кому разрешают врачи, с удовольствием работают по несколько часов в день. Но я считаю, что любой труд, пусть даже низкоквалифицированный, должен оплачиваться». Ведь тут есть и воспитательный момент. Те, кто привык жить на всем готовом, сделав что–то своими руками, помогая, например, благоустроить территорию, бережнее относятся к результатам и своего, и чужого труда.
Главная цель реабилитации в такого рода учреждениях — не только предупредить обострение заболевания, но и по возможности вернуть человека в социум. Для этого разработана программа сопровождаемого проживания — в Пуховичском психоневрологическом доме–интернате ее используют для 74 человек. Они сами стирают и убирают, ходят в столовую, после завтрака работают. Безусловно, это лишь первый этап на пути к самостоятельности. «Мы надеемся, что значительная часть из них в дальнейшем сможет вернуть дееспособность, пусть и не полностью — надо, чтобы такой вариант существовал. Ведь одно и то же заболевание имеет разные проявления. Ограничения какие–то могут быть, но нужно максимально предоставить им возможность жить полноценной жизнью», — заведующая медицинским отделением интерната Елена Новальская признается, что дело куда лучше спорится, если есть заинтересованные родственники. За последнее время 5 проживающих вышли из интерната под материнскую опеку и абсолютно благополучны. У них есть дом, личное пространство, они могут сами сходить в магазин, аптеку. А вот распоряжение деньгами — обычно самый сложный момент...
По мнению Елены Васильевны, если в правах начнут восстанавливать частично, претендентов на обретение самостоятельности станет больше, чем сегодня, когда можно вести речь только о полном возвращении дееспособности. Ведь эта процедура крайне непростая — за прошлый год в целом по стране ее успешно прошли только 18 человек, страдающих психическими заболеваниями.
В Пуховичском психоневрологическом доме–интернате за четыре года таких случаев было всего два. Дееспособность восстановили 30–летней бывшей воспитаннице детского дома, следующим этапом к самостоятельной жизни для которой стал интернат общего типа, и постояльцу за 60. В обоих случаях опекун (директор интерната) и медики видели, что реабилитация прошла успешно. Процедура же такова: опекун пишет заявление о восстановлении, подает иск в суд. Там решается, назначать ли экспертизу, и какую — амбулаторную или стационарную... Сам лишенный дееспособности добиваться восстановления в правах не может. И этот факт еще раз подчеркивает его зависимое положение. Например, сегодня в интернате пятеро жильцов ждут, пока их родственники проявят такую инициативу. Заболевание у них приобретенное, и они верят, что здесь находятся временно...
Елена Новальская не припомнит, чтобы за всю ее практику, с 1986 года, хоть кто–то в психоневрологический интернат попал необоснованно. Однако будущее постояльцев действительно во многом в руках близких. Истории ведь случаются поистине удивительные.
...Оказавшись в гостях у Виталия и Елены, понимаешь, что попал в счастливую семью. Тепло, уютно, основательный хозяин, на все руки мастер — и печку сам сделал, и дом обустроил. Маленький сын с гордостью показывает то одну, то другую игрушку из своих запасов. У хозяйки глаза лучатся: говорит, не муж — золото. А ведь несколько лет назад он практически дошел до края. Жил в небольшом городе, цели в жизни не было, дома скучно. Пил, начались психозы. Родители как могли сражались, лечили. Но в какой–то момент, видно, справляться перестали. «Свозили на судмедэкспертизу, но я был не в курсе, что это делалось для того, чтобы лишить меня дееспособности. На суде я не присутствовал. Узнал, что недееспособен, когда пришло письмо о направлении в дом–интернат. Оказавшись там, думал — все, дальше дороги нет, хуже быть не может». Поначалу была обида, но сейчас Виталий понимает, что родители действовали из благих побуждений. Тем более что именно в шаге от отчаяния он и встретил свой смысл жизни. Елена, которая работала в интернате, говорит: увидела — сразу поняла, что он отличается от всех постояльцев, потянуло как магнитом: «Все сделала любовь, она возвысила, совсем изменила и его, и меня. Создали семью». Началась совсем другая жизнь. Дееспособность восстановили, опекун–мама пошла навстречу. Родился сын. Работа, хоть и непросто, находится. А ведь сценарий мог бы развиться и по–другому...
Случай уникальный, но, как и все исключения, подчеркивающий правило: тем, кого жизнь испытывает на прочность, нужен шанс на лучшее развитие событий. И для многих им могло бы стать пусть и не полное, как в этой истории, но даже частичное восстановление дееспособности.
Кстати
В случае выздоровления или значительного улучшения здоровья недееспособные граждане вправе рассчитывать на пересмотр своего статуса. Заявление подается в суд по месту жительства. Это могут сделать опекун, члены его семьи, а в случае их отсутствия — близкие родственники, прокурор, орган опеки и попечительства, психиатрическая (психоневрологическая) организация здравоохранения. Результат назначенной судьей судебно–психиатрической экспертизы будет основным доказательством. Признание дееспособным отменяет установленную опеку.
Комментарий
Сергей Дроздовский, координатор Офиса по правам людей с инвалидностью:
— За последнее время у нас было около 20 обращений, связанных с абсолютным характером лишения дееспособности, с тем, что это вынуждает ко всем людям, прошедшим такую процедуру, относиться одинаково. Но ведь очевидно, что даже в интернатах есть пациенты с разной выраженностью болезни. И многие способны совершать действия разной степени осмысленности: в меру сил и способностей работать, участвовать в культурной и общественной жизни, совершать покупки. Но на данный момент они этого лишены. Есть проблема и социальной связи. Родственники и так тяжело общаются с такими людьми, а когда этот процесс перегружен административными процедурами, надежды на появление более тесных связей с социумом мало. Реализация решения Конституционного Суда здесь бы помогла, дала бы людям шанс.
vasilishina@sb.by
Советская Белоруссия №208 (24589). Четверг, 30 октября 2014.
