Завтра состоится Пленум Верховного Суда, в повестке дня которого — практика применения Закона «Об экономической несостоятельности (банкротстве)», принятого в 2012 году. Среди участников — не только судьи, но и представители высших государственных органов. Итоги этого общения профессионалов, принятые ими решения важны для многих из нас. От этих решений в немалой степени будет зависеть экономическое здоровье хозяйствующих субъектов и всей экономики. Банкротство, в какой бы стране оно ни происходило, — это всегда громкое событие, имеющее серьезные экономические и социальные последствия. Оно как минимум означает ликвидацию рабочих мест на несостоятельном предприятии и даже на других, связанных с ним экономическими отношениями. В худшем случае могут пострадать даже страны и континенты, как это случилось во время мирового кризиса 2008 года, порожденного всего лишь крахом двух американских ипотечных компаний.
Чем и почему отличается наша правоприменительная практика? Какие рецепты она выработала, чтобы не допустить экономического краха предприятий?
Много ли у нас таких, находящихся в критическом состоянии? Почему проблема вообще встала в повестку дня? На эти и другие вопросы корреспондента «СБ» отвечает заместитель Председателя Верховного Суда, председатель судебной коллегии по экономическим делам Василий ДЕМИДОВИЧ.
— Василий Николаевич, как бы вы кратко и доступно определили для нашего читателя процедуру банкротства?
— Это рыночный механизм для восстановления платежеспособности и эффективной работы хозяйствующего субъекта либо, если это невозможно, его ликвидации.
— Буквально на днях сообщалось о банкротстве производителя оружия «Кольт» и организатора гонок «Формулы–1» в Сочи... В недавние годы банкротами признавались «Дженерал Моторс», «Крайслер» и даже «автомобильная столица» США Детройт. Одни продолжают работать, а другие, как некогда крупнейшая авиакомпания «Пан Америкэн», исчезли навсегда... Можете ли привести аналогичные примеры из нашей экономической практики?
— На слуху — ликвидация «Дельта Банка». В отношении банков закон не предусматривает иной процедуры: только банкротство с ликвидацией. Это четвертый прецедент в нашей практике. Прежде аналогичной процедуре подверглись «Джем Банк», «Белкомбанк» и «БелБалтия».
— А среди крупных промышленных предприятий, экономически и социально значимых, градообразующих, прошедших процедуру санации? Есть ли те, которые не удалось спасти?
— Таких прецедентов нет. Зато есть немало примеров, когда платежеспособность предприятия была восстановлена в ходе процедуры банкротства с санацией. Иногда для этого требовалось 5 — 6 лет.
— Несколько лет назад вы приглашали нас, журналистов, в Калинковичи, где эту процедуру проходили два проблемных предприятия...
— Результаты санации по делам калинковичских мебельной фабрики и завода бытовой химии можно назвать среди наиболее успешных за последние годы. В этом списке еще несколько предприятий различной специализации и подчиненности в разных регионах страны: ОАО «Слонимский авторемонтный завод», КПУП «Гомельтрикотажбыт», КУПП «Ганцевичский комбинат панельного домостроения»...
К началу июня в производстве судов числятся 17 организаций, имеющих значение для экономики и социальной сферы страны, в отношении которых принято решение о банкротстве с санацией.
Среди них — ОАО «Горынский агрокомбинат», ОАО «Ковры Бреста», ОАО «Могилевпищепром»... В отношении некоторых должников введена процедура санации сроком более 5 лет!
— Можно ли проиллюстрировать эту процедуру на конкретном примере? Возьмем, скажем, «Забудову». Пришлось беседовать с исполняющим обязанности директора предприятия, когда СМИ уже обсуждали его банкротство. Мой собеседник тогда даже не знал, останется ли назавтра в своей должности: дело было уже в суде... Что сейчас с «Забудовой»? Как вообще знаменитый производитель добротных стройматериалов, градообразующий для поселка Чисть завод дошел до такого состояния?
— Возбуждено дело о банкротстве, введен защитный период на 2 месяца. В конце июля будет рассмотрен вопрос о введении конкурсного производства. Таковы три обязательных стадии: защитный период, конкурсное производство, собственно санация. Предприятие продолжает работать, выпускать продукцию, исполнять обязательства по заключенным договорам.
Думаю, что «Забудова» остановилась в развитии. Упустила момент, когда немалые деньги, заработанные на российском рынке, надо было вкладывать в модернизацию. А сейчас этот рынок, как говорят, просел: спрос упал. Но работать в этом сегменте по–прежнему можно. Это доказывает хотя бы тот факт, что в Минской области строится новое предприятие по производству стройматериалов. Вероятно, они будут качественней, эффективней или дешевле. Надо полагать, владелец все это просчитал и уверен, что инвестиции окупит. А менеджеры «Забудовы» не просчитали.
— И кто же будет спасать предприятие?
— Антикризисный управляющий.
— Но если все прежние руководители не смогли спасти предприятие, то почему это сможет кто–то со стороны, в одиночку, как его ни назови?
— Не в одиночку! Контракт с антикризисным управляющим заключает облисполком, министерство или ведомство — в зависимости от подчиненности и формы собственности. Свои действия он будет совершать если не под полным контролем, то при содействии органов власти и управления. Зато все имущественные сделки — только под контролем суда.
Ведь что дает возбуждение дела об экономической несостоятельности с санацией? Самое главное: разблокируются счета, исполнение денежных обязательств относится на период санации. Он составляет 18 месяцев, может продлеваться еще на 12 и даже на 5 лет — уже с согласия Правительства. Предприятию дается шанс начать с чистого листа, без долгов. В таких условиях антикризисному управляющему легче найти решения, позволяющие восстановить работу.
Более того, одновременно он оценивает сделки, которые совершал прежний менеджмент. Нет ли признаков ложного, преднамеренного банкротства или уклонения от погашения кредиторской задолженности? И если видят в них серьезные нарушения, может ставить вопрос о признании их недействительными.
— В чем же повторяет белорусская судебная практика в сфере банкротства мировую и чем от нее отличается?
— В целом она соответствует модельному законодательству, действующему в странах СНГ и Единого экономического пространства. Ее особенность подчеркнул Президент, когда сказал в своем прошлогоднем Послании белорусскому народу и Национальному собранию: «К предприятиям–банкротам должна применяться управляемая ликвидация. Нельзя тянуть за уши откровенных банкротов, прощать долги, давать новые деньги. Управляемая ликвидация — это значит руководителей и специалистов, доведших до банкротства, если не в тюрьму, то с метлой на улицу. Производственные активы, которые можно использовать, — в экономический оборот. Остальное — на утилизацию. Мы должны заранее знать и прогнозировать, что получим в результате ликвидации. Все здоровое должно быть надлежаще использовано».
В мировой практике оздоровление происходит главным образом за счет ликвидации и прихода нового собственника. Прецеденты со сменой владельца есть и у нас. Например, Минский часовой завод был «очищен» в процедуре банкротства и продан новому собственнику. Но на первое место мы ставим санацию, оздоровление, иногда и не меняя собственника. Давая предприятию шанс, который и должен использовать антикризисный управляющий при содействии органов власти и госуправления. Решения должны быть реальны, планы санации оцениваются и утверждаются в комиссиях по предупреждению экономической несостоятельности и банкротства...
Они созданы при органах власти, в отраслевых министерства и ведомствах. Их главная задача — обеспечить проведение досудебного оздоровления. И только когда оно оказывается неэффективным или принимается решение о его нецелесообразности, дело передается в суд. Так произошло и с «Забудовой». Есть примеры, когда в санации отказываем и переходим к ликвидации. Так произошло с витебским винодельческим предприятием.
В проекте постановления Пленума мы не только разъясняем, как должны действовать суды, но и предлагаем алгоритм действий органам власти и управления, всем субъектам предпринимательской деятельности. Надо понимать, что местные бюджеты во многом формируются за счет отчислений субъектов малого и среднего бизнеса.
Судебная процедура имеет существенные особенности. Полномочия органов управления предприятием или бизнесом полностью приостанавливаются: все переходит к антикризисному управляющему.
Мы не ограничились проектом постановления и подготовили аналитическую записку в Правительство, стремясь показать неэффективность мер по досудебному оздоровлению, которую демонстрируют некоторые органы госуправления, отраслевые министерства и облисполкомы. Надо уметь договариваться, наконец.
— Мы только и слышим о попытках международных кредиторов договориться с властями, например, Греции или Украины. Это же распространенная практика — реструктуризация долгов... Неужели в нашей внутрихозяйственной жизни ее нет?
— Есть. Это одна из мер досудебного оздоровления. Но менеджеры ее мало используют. Им проще пойти на возбуждение дела о банкротстве. Получить полтора года передышки, потом еще год... А дальше что?
Надо понимать, что в стране нет столько эффективных антикризисных менеджеров, сколько бы нам хотелось иметь. Заблуждается тот, кто думает, что все экономические проблемы сможет разрешить одна лишь судебная система. Они решаются в комплексе, сообща: судами, Правительством, отраслевыми министерствами, органами власти, антикризисными менеджерами...
— Где в стране чаще возбуждаются дела о банкротстве?
— Замечу, что всего в производстве судов на начало июня находилось 1.964 дела об экономической несостоятельности (банкротстве). При этом 47 дел касаются организаций, имеющих весомую значимость для экономики и социальной сферы страны: имеющие долю государственной собственности в уставном фонде, градообразующие, бюджетообразующие, системообразующие и приравненные к ним.
Основное их количество находится в производстве экономических судов Брестской (12 дел) и Могилевской областей (9 дел). Чем это плохо? А тем, что, применяя судебную процедуру, мы помогаем одним, но загоняем в долговую яму других. Возьмем для примера «Брестское пиво». Возбуждено дело о банкротстве с санацией. К тому есть все основания: незавершенная модернизация, долги больше чем на 40 миллиардов. При этом предприятие больше 8 млрд. задолжало «Белсолоду». Значит, он не получит свои деньги и не сможет рассчитаться с производителями ячменя. А надо ли говорить, что значит для банков, кровеносной системы экономики, если кредиты не гасятся в течение 5 лет? Возбуждая дела о банкротстве, мы можем положить на лопатки банки.
Судебное банкротство — мера правильная, но использовать ее следует осторожно, концептуально. Критерием для возбуждения дела о банкротстве служат три показателя. Один из них, к примеру, — коэффициент обеспеченности основными средствами. Но ведь коэффициент введен более десяти лет назад и с тех пор не пересматривался. А ведь мы пережили два внешних кризиса. Сейчас у нас другая экономика, другая стоимость денег... Значит, надо внимательно посмотреть на эти коэффициенты... Может оказаться, что некоторые дела и возбуждать не надо, что платежеспособность реально восстановить в досудебном порядке.
— Можно ли вас так понимать, что судебная практика последних лет подводит к законодательным новациям?
— Более того: к этому обязывает Указ Президента от 13.02.2015 № 55 «Об утверждении плана подготовки законопроектов на 2015 год». Создана и действует рабочая группа.
— И последний вопрос... Среди знаменитых банкротов последних лет фигурируют и физические лица. Например, кинорежиссер Френсис Форд Коппола и голливудская звезда Николас Кейдж... В России с 1 июля вступают в силу поправки к законодательству, регламентирующие процедуру банкротства физических лиц. А что у нас?
— Россия шла к этому закону более 10 лет. Остроту проблемы усугубили последние события. Финансовый кризис конца 2014 года, девальвация российского рубля повлекли наращивание невозвращенной задолженности граждан страны перед банками по потребительским и ипотечным кредитам. Возможно, россияне брали в долг не очень осмотрительно. У нас подобной проблемы нет. Задолженность находится в минимальных пределах: это некритичный, нормальный уровень. К тому же вы можете себе представить, что имущество наших сограждан будут продавать с молотка? Я — нет. Считаю подобный закон преждевременным — в смысле политическом, социальном и экономическом. Надо помнить, что законодательство о банкротстве призвано не только обеспечивать экономическую безопасность страны, но и защищать трудовые и социальные права граждан.
ponomarev@sb.by
Советская Белоруссия № 118 (24748). Среда, 24 июня 2015
