Истории, приключившейся в июле с китайским туристом, позавидовал бы сам Франц Кафка: он до такого не додумался

Германия известна своей эффективной бюрократической машиной. Но, похоже, она не выдерживает наплыва беженцев, несмотря на заметное по сравнению с прошлым годом сокращение их числа. За 2015 год Германия приняла 1,1 млн мигрантов (только за ноябрь более 206 тысяч), с января 2016–го цифры неуклонно снижаются: за июль зарегистрировано 16.160 просителей убежища. Больше всего среди них сирийцев, за которыми следуют граждане Афганистана, Ирака, Эритреи и России. Несмотря на бодрость выдвинутого канцлером ФРГ Ангелой Меркель лозунга «Мы справимся!», действительность доказывает: фрау канцлерин была излишне оптимистична и переоценила возможности собственной бюрократической машины. Истории, приключившейся в июле с китайским туристом, позавидовал бы сам Франц Кафка: он до такого не додумался.


31–летний китайский турист, имя которого не называют, именуя исключительно «господином Л.», обратился в полицию с заявлением о краже кошелька. Кошелек у него украли в аэропорту Штутгарта, в полицию он обратился в Дортмунде. С документами у «господина Л.» все было в порядке: имелась действительная шенгенская туристическая виза, после Германии он намеревался посетить Италию и Францию.

Первую ошибку не знающий никаких иностранных языков китайский турист сделал, придя не в то здание: вместо полицейского участка пришел в Ратушу. Чиновники приняли его за просителя убежища (это сейчас самое простое объяснение, вот, например, в Чехии рассматривают заявления о предоставлении убежища от 60 китайских христиан) и отправили в центр по приему беженцев. Там у Л. изъяли паспорт, он заполнил обычный для таких случаев набор документов, сдал отпечатки пальцев, прошел медицинское обследование (обратите внимание: все совершенно безропотно — вот она, знаменитая китайская дисциплина и привычка к не менее знаменитой китайской бюрократии) и был отправлен в приют для беженцев в город Дюльмен. Как сказал впоследствии представитель Красного Креста, «завертелись колеса бюрократической машины, от которой нет спасения». В приюте китайца кормили (совершенно бесплатно, само собой) и выдавали деньги на карманные расходы. Он не жаловался.


Несколько дней спустя его заметил работавший в приюте представитель Красного Креста Кристоф Шлютеманн, обративший внимание на то, что китаец «слишком хорошо одет» для беженца, но выглядит при этом «очень, очень беспомощным». Главной проблемой оказалось категорическое незнание языков (учите языки!). Но Шлютеманн в отличие от всех прежних чиновников из Ратуши, с которыми сталкивался Л., догадался обратиться в расположенный по соседству китайский ресторан. С помощью официантов он и выяснил, что «господин Л.» никакой не беженец, а турист–одиночка, умоляющий вернуть ему паспорт с визой. Обычные беженцы, наоборот, паспортов или не имеют вовсе (часто избавляясь от них по дороге, чтобы выдать себя за сирийцев, к которым Германия относится более снисходительно, чем к гражданам других стран), или с радостью отдают их представителям власти.

К несчастью для «господина Л.» оказалось, что в его шенгенской визе при оформлении допущены ошибки, а потому она не зафиксирована ни в одной базе данных. На выяснение всех обстоятельств ушло еще несколько дней. В общей сложности невезучий китайский турист провел в приюте для беженцев 12 дней — незабываемый, несомненно, опыт. Ни на что не жаловался. Единственное, что он сказал, уходя, так это то, что представлял себе Европу «совсем другой». А ведь она и действительно становится другой.