Война на Украине – это способ переформатирования «Нового мирового порядка», установленного Западом после краха СССР и социалистического блока (впрочем, с согласия его правопреемника – России). Антонио Джулио де Робертис, профессор международных отношений в Университете Бари (Италия) и старший аналитик Института международных юридических исследований (ISGI-CNR) в Риме, бывший член Атлантического совета, ещё в 2009 году предупреждал, что Европа будет вынуждена столкнуться с возращением «силовой политики». Сегодня происходит смена устных международных соглашений, закончивших «холодную войну», и вычеркнувших малейшую возможность возникновения вооруженных конфликтов, на применение политики силы, безоговорочный приоритет национальных интересов при решении международных политических вопросов. Де Робертис предугадал желание России восстановить империю или не дать странам, некогда входившим в состав СССР, возможности служить пространством для организации атаки на РФ.О причинах переформатирования Европы и международных отношений, а также последствия этого написано в статье де Робертиса «Россия и Запад: от нового экономического порядка к «ползучему» Версалю («Общество. Среда. Развитие», №1, 2009).
«Европейская позиция по поводу Кавказского кризиса 2008-09 годов постепенно складывается в комментариях и мнениях так называемых международных аналитиков, широко освещается в прессе и звучит из уст политиков.
Существует распространенное мнение о том, что между странами, прежде входившими в состав СССР, и западными государствами – сторонниками свободы и независимости России, – существует непременный конфликт. Якобы Москва утверждает, что этот конфликт способствует возрождению её «империи» и питает желание Запада данный процесс предотвратить.
Описанные предположения основываются на происходящих в настоящее время событиях.
При анализе современной российской политики исследователи стараются раскопать ее исторические корни, при этом руководствуются стереотипами, которые, как правило, мало общего имеют с истинным положением дел.То, что про происходит сейчас с Европой, очень напоминает тенденции последовавшего после Первой Мировой войны периода. В 1920-х годах позиция государств была основана на «неправильном мире» (wrong peace). В своих мемуарах Буш-старший и Скаукрофт – выдающиеся умы периода холодной войны, – цитируют Версальский договор ни больше, ни меньше – семь раз. В предисловии авторы пишут, что целью сложных переговоров с Горбачевым было не допустить, казалось бы, неизбежного распределения ролей между победителями и проигравшими. Им удалось предотвратить заключение очередного Версальского договора и, следовательно, его мрачных последствий для нового зарождающегося порядка.
Авторы ясно намекают читателю на то, что разделяют распространённое в научных кругах мнение о том, что жестокие условия, принятые в Версальском договоре, явились причиной категорического неприятия западной демократии Германией и, в результате, – трагедии Второй Мировой войны.
В своем диалоге с Западом Горбачев декларировал Новый экономический порядок как определённую политическую цель. В сущности, единственная причина, по которой удалось миновать ещё один Версальский договор, – это то, что оппоненты Москвы во главе с США приняли решение действовать совместно во имя установления этого Порядка; договорённости, достигнутые в переговорах, стали первым практическим шагом на пути к поставленной цели.
Согласно идее Горбачёва, индивидуальные цели отдельно взятых государств должны отойти на второй план перед принципами новой системы. Действительно, заявление Горбачёва стало примером политической искренности, демонстрирующей новую позицию Москвы, её уважение к западному собеседнику и готовность брать на себя обязательства.
Тем не менее, западные страны не последовали по намеченному курсу после ухода Горбачева с политической сцены. Несмотря на дружелюбную позицию его приемника, Бориса Ельцина, состоялось продвижение НАТО на восток (которое русские называют экспансией). Политика сокращения вооружений была свернута, её место заняли меры, основанные на применении силы, противоречащие принятым в ООН средствам обеспечения безопасности.
Действия Америки и Европы очень напомнили поведение победившей стороны в соответствии с Версальским договором.
Но события конца XX века представляются более значимыми, чем результат Версальского мира 1919 года. Дело в том, что нарушение особых договорённостей и отклонение от согласованного плана действий, во имя которого на первоначальном этапе одна из сторон предприняла обременительные для себя шаги, представляется более тяжким, чем безрадостное исполнение условий договора проигравшей стороной.
Хотя договорённости существовали только в устной форме и не были подкреплены письменным документами, как отметил в своих воспоминаниях Примаков, эти договоренности были разумным обоснованием решений, принятых Горбачёвым.
Смена курса, о которой идёт речь, без сомнения явилась результатом так называемого «возвращения истории». Я говорю о возросшей склонности влиятельных политических игроков применять методы и систему ценностей, присущие великим державам прошлого при построении международных отношений и политики безопасности. Иначе говоря, мы возвращаемся к применению политики силы и безоговорочному приоритету национальных интересов при решении международных политических вопросов. Приемлемым оказывается даже желание прибегать к войне для достижения поставленных целей.
Для западной демократии это поистине беспрецедентное нововведение, ведь основная организация по безопасности (НАТО) всегда декларировала применение оружия как крайнюю меру защиты от агрессии, война никогда не оказывалась среди методов, применяемых этой организацией.
Более того, применение силы предусмотрено североатлантическим договором только для противостояния агрессии. Причем, статья 5 Договора, в которой описывается casus foederis (случай, при котором вступают в силу обязательства, вытекающие из союзного договора – БТ), недвусмысленно ссылается на статью 51 Устава ООН о необходимости ставить в известность Совет Безопасности ООН о проведении мероприятия по самообороне и невозможности затронуть область компетенции Совета при осуществлении этих действий.
В настоящее время мы столкнулись с явлением, которое Джон Миршаймер обозначил в своей замечательной работе (The Tragedy of Great Power Politics. New York – London, 2001 – БТ) как трагедию политики великодержавности. Этот проницательный учёный в своей работе 1990 года с говорящим названием («Назад в Будущее»), предвидел нынешнюю ситуацию и события последней, казалось бы, нескончаемой, декады XX века. В своей книге он пишет, что за биполярной тенденцией последует мультиполярность, то есть произойдёт возврат к нестабильным, переменным альянсам, настолько знакомым истории Европы и всего северного полушария, начиная с истоков современной эпохи.
Сегодня мы снова оказались в ситуации, когда национальные интересы становятся критерием принятия того или иного политического решения. Интересы государства – вот истинная (хоть это и скрывается) движущая сила событий и решений на политической сцене. И этот двигатель политики слишком часто вступает в противоречие со священными принципами документов, подписанных в 1945 году в Сан-Франциско, в 1975 году – в Хельсинки, в 1990 году – в Париже. Теперь война воспринимается как необходимый, обязательный инструмент для эффективного противостояния угрозам, якобы нависшим над свободой и безопасностью «демократий».
Налицо огромная разница между перспективами, обрисованными Горбачёвым, Бушем и Колем при составлении соглашений, закончивших холодную войну, и практическими действиями политических игроков.
Сейчас самое время задуматься, что произошло за последние несколько лет. Был ли этот возврат по спирали истории, этот резкий поворот от рациональных предложений Буша-старшего и Горбачёва действительно неизбежным? Действительно ли нельзя было следовать по намеченному курсу к установлению Нового экономического порядка?
Дело в том, что план, задуманный на Мальте, должен был воплощаться постепенно. Отказ Штатов от их личных интересов ожидался в соответствии с совместно выработанной политической моделью, основанной на взаимном уважении и выполнении обещаний. США должны были предпринять определенные шаги, ведущие к воссоединению Германии, прекращению Варшавского договора, войны в Персидском заливе.
Россия действительно хочет или восстановить свою империю, или же желает, чтобы регионы, прежде входившие в её состав, не оказались под влиянием третьей стороны и не стали бы пространством для организации военных баз и, следовательно, инструментом для атаки на Россию.
Возвращение к политике силы влечёт за собой стремление органов, ответственных за безопасность в каждом отдельно взятом государстве, подстраиваться под заявления, открыто декларируемые основными влиятельными странами. В таком случае приходится разрабатывать способы реагирования при наихудшем сценарии, а не исходить из логического выстраивания ситуации».
* * *
Россия и Европа в 2030 году в представлении простых людей
Автоматизация труда не снизит рабочую нагрузку, на пенсию придётся выходить в 75 лет, средний класс почти исчезнет, в традиционном брак будет жить меньшинство. В 2008 году простые европейцы – и россияне в их числе – сделали прогноз, каким будет их мир в 2030 году.
* * *
Эпоха стабильности закончилась: Чубайс всё предсказал в 2012 году
Уже в 2012 году влиятельная часть околовластных элит была уверена, что эпоха стабильности закончилась с третьим сроком Путина. Впереди нас ждут сначала реакция, а потом – хаос и слом Системы, прогнозировали они. Тот же Чубайс был уверен, что Систему можно «подтолкнуть» и сейчас, но это не выгодно либералам, так как тогда победят левые.
Мнение автора не всегда совпадает с точкой зрения редакции
