Галериста и художника Федора Ястреба вспоминают вдова Арина и актер Игорь Петров

В день вернисажа там прошла презентация первых двух книг сонетов Федора Ястреба «Абяцанне сноў» и «Вясёлкавы след». Всего таких книг, объединенных в роскошное подарочное издание, будет пять. Сейчас в издательстве «Галiяфы» готовятся еще три тома: «Жыццё як час сарванай ружы», «Маленне агню i ветру» и «Таўро». Подобрать стихи и название для каждой автор успел сам. Но о том, что в будущем году в издательстве «Мастацкая лiтаратура» выйдет еще одна книга, как и о намерении канадского издателя выпустить масштабное собрание его сонетов, он уже не узнал. И вряд ли предполагал, какой отклик вызовут его стихи.

— Я всегда ищу интересный белорусский материал, — рассказывает актер Купаловского театра Игорь Петров. — А когда у меня в руках оказалась первая книга Федора Ястреба, я буквально на следующий день помчался к моему учителю Илье Кургану — так меня впечатлили эти сонеты. И видели бы вы, как загорелись его глаза, с каким воодушевлением он читал каждую строчку, сравнивая рифмы со стилем Купалы и Богдановича!

Илья Курган — человек известный. Не только тем, что ставил речь большинству белорусских актеров и на протяжении почти 40 лет был главным голосом национального радиоэфира, но и своей сдержанностью в оценке чего бы то ни было, что, в принципе, свойственно людям с хорошим вкусом. К слову, Игорь Петров не первый год сотрудничает с интернет-радио для слепых людей и ценность поэтических образов также измеряет особой шкалой. И обоим тут же захотелось перенести поэзию Федора Ястреба на сцену. Сделать красивый спектакль с живым оркестром… «Думаю, просто необходимо часть своей жизни посвятить тому, чтобы донести эти стихи до людей», — убежден Игорь. Теперь можно сказать открыто, что идея будет осуществляться, причем уже не один музыкальный коллектив готов подыграть. Осталось найти финансовую поддержку и договориться о месте будущей премьеры. Возможно, это будет купаловская сцена, возможно, Малый зал Белгосфилармонии. Но, по всей видимости, еще раньше выйдет аудиодиск с нестандартными стихами художника Ястреба, сумевшего так ярко остановить мгновение не только кистью, но и словом. Диск с голосами наших лучших драматических актеров, пока не музыкальный, хотя уже создано несколько песен — эти сонеты вдохновляют многих.

Немало творцов прошлого готовы были заложить душу в обмен на то, что довелось испытать, поймать, зафиксировать Федору Ястребу в его последние годы. Как убежденный материалист он верил лишь в честный труд. Однако за ослепительную вспышку своего таланта ему пришлось отдать жизнь.

Его работы часто появлялись на выставках, охотно приобретались белорусскими и зарубежными музеями, но в первую очередь Ястреба представляли как галериста. Человека, создавшего одну из первых частных галерей и еще вчера заведующего галерейно-выставочным комплексом Национальной библиотеки, автора и куратора немалого числа международных выставочных проектов в Беларуси и за рубежом. Это он первым показал публике ошеломляющее искусство так называемых аутсайдеров, вернул в современный контекст полотна белорусских абстракционистов, создал Международную гильдию живописцев, наконец, это он оставил своим студентам емкое пособие о развитии арт-рынка в непростых условиях всеобщего кризиса, но теперь о нем говорят только как о художнике и поэте. И уже отчетливо слышна претензия на вечность…

Пожалуй, он слишком много работал. А, возможно, это был экзотический вирус. Врачи не отрицают. Во всяком случае, впервые недомогание настигло Федора Ястреба пять лет назад в Абу-Даби, где он открывал первую выставку белорусской живописи в Объединенных Арабских Эмиратах. До этого он несколько лет не был в отпуске, естественно, все списали на переутомление. Позже предположили проблемы с сердцем. К тому времени поток своих сонетов он не мог сдержать и в больнице. А через полгода споткнулся в метро… Только тогда прозвучал диагноз, редчайшая неизлечимая болезнь мозга. Еще в клинике ему без обиняков сказали, что он обречен и времени на завершение дел в обрез. Но Ястреб, внешне так похожий на кряжистый дуб, сумел сохранить лицо. И не только лицо.

— Федор писал до последнего, пока мог удерживать кисть, — вспоминает Арина Ястреб. — Болезнь прогрессировала очень быстро, мы с сыном подкатывали его на компьютерном кресле к холсту — двигаться он уже не мог. В таком состоянии люди с его диагнозом уходят за считанные месяцы, но нам удалось выиграть у болезни еще год. Во многом благодаря аукциону, который организовали Сергей Криштапович и Алла Наровская. Мы ни о чем не просили, это была абсолютно их инициатива, и до сих пор я безмерно благодарна нашим художникам, которые за бесценок отдавали свои лучшие полотна, чтобы как можно быстрее собрать деньги на лекарства. Хотя все знали, что вылечить его невозможно.

На момент болезни мы оказались не в лучшей финансовой ситуации. Как раз накануне Федор получил мастерскую в Доме художников на Сурганова, и все, что было накоплено, ушло на ремонт. До этого у него была мастерская в общежитии университета культуры, где преподавал. Казалось, наконец-то начали сбываться все мечты. И тут… Это были очень тяжелые годы, самые тяжелые в моей жизни. Мне пришлось оставить работу на телевидении и в кино, наш сын был вынужден прервать свое обучение в Италии, но мы были рядом — и Федор мог писать. И мы снова могли видеть его глаза, наполненные надеждой.

«Я ни о чем не жалею, — сказал он мне тогда. — Я хорошо пожил, много сделал, много видел, встречался с хорошими людьми… Я очень хорошо жил».

Накануне знакомства с ним я увидела сон: откуда-то с неба ко мне спустилась серая птица с загнутым клювом и вцепилась когтями в сердце. Я пытаюсь от нее отмахнуться, хочу сбросить, но ничего не выходит… А потом в Красном костеле, тогдашнем Доме кино, был творческий вечер Заира Азгура. Там я и увидела… Ястреба. Он подошел ко мне — и в тот же момент меня как будто закружила мощная волна, я перестала себе принадлежать. До такой степени, что даже не вздумала возражать, когда мы поехали в его родную деревню Станиславцы и он повел меня в сельсовет, где, как оказалось, уже договорился о регистрации брака. Возможно, оттого у нас с ним все было так непросто, ведь я вышла замуж без родительского благословения… С годами он научил меня быть сильной. Его болезнь дала понять, до какой степени мы были родными людьми. Чтобы вернуться друг к другу и остаться вместе до конца.

Когда о болезни уже было известно, нам предложили создать его музей в Глубоком — ведь Федор родился на Витебщине. Вместе с сыном он еще успел отобрать работы для экспозиции…

Музей откроется в историческом здании в центре Глубокого. Сейчас там идет ремонт. Будущим летом в Глубоком снова пройдет «Вишневый фест», в дни которого предполагается открыть этот музей. Символично — Федор обожал вишни, и любимым деревом у него была вишня… Но в июле меня пригласили еще и на «Славянский базар» с выставкой и презентацией книг Федора. Потом, возможно, откроется выставка в Италии.

«Я знаю, какую тяжесть на тебя взвалил, но ты справишься», — говорил он мне. Мне кажется, Федор предвидел все, что происходит сейчас вокруг его имени. И как будто оставил мне часть своей энергии, я ее чувствую. И знаю: я справлюсь.

cultura@sb.by

Советская Белоруссия № 221 (24851). Суббота, 14 ноября 2015