«Представь: туман над озером, как дым, стелется или из трубы фитилек вьется — это в доме печку топят. Вокруг ручьи, проталины весенние, птички поют, просыпается все. Или наоборот: осень, костры жгут, листвой пахнет, холодком потянуло. И от костра дым идет и поднимается в облака. Это, по–моему, теплый образ, позитивный», — так певец, актер, пародист и шоумен Сергей Кравец объяснил выбор своего нового творческого псевдонима — Толя Дым, под которым 18 апреля он представит свою новую концертную программу «Март» в ДК МАЗ. «Самый веселый шансонье» — как написано на афише. Что заставило весельчака и балагура, снимавшегося в серьезном кино (например, «В августе сорок четвертого...» Михаила Пташука), получавшего за свои пародии признание и комплименты от коллег по цеху (среди них Михаил Жванецкий), поддаться очарованию шансона, мы и попытались выяснить.
И Дым Отечества нам сладок и приятен
— На самом деле Дым — это фамилия моей мамы, — восстанавливает этимологию сценического псевдонима Сергей Кравец. — Поэтому я взял его не случайно. А моего двоюродного брата зовут Анатолий Дым. Но у меня будет именно сокращенный вариант — Толя. Проще запомнить. Псевдоним должен быть музыкальным, легким, как нота.
— Это было спонтанное решение?
— Нет, идея созревала у меня давно. Хотелось открыть еще одну свою грань. Вместе с моей супругой Инной мы сотворили такой радостный, позитивный образ. Инна и ее отец Сергей Семенович Шевченко являются авторами моих новых песен. У меня, честно скажу, ощущение, что я немного подзабыт зрителями. Хочется вновь о себе напомнить. Поэтому я жду всех на своих концертах. Программа «Март» создана для того, чтобы дарить радость. На тему Отечества в моем диске есть песня «Милая земля».
Новый аромат шансона
— Сергей, почему именно этот жанр?
— Моя музыка не связана с уличной или блатной стилистикой, под которой обычно понимают шансон. Когда я делал программу «Песни Победы» на ОНТ, обратил внимание, что у многих советских песен музыкальное развитие темы близко к городскому романсу. Например «Темная ночь». И шансон впервые появился во Франции и связан был с первой волной русской эмиграции. Это русские, украинцы, армяне взяли в руки гитары и стали ностальгировать о своем утраченном рае, первой любви. Французы послушали — им понравилось, и они привнесли в песни что–то свое. Появились Азнавур и Монтан.
— Вы ведь окончили консерваторию в свое время. По какому классу?
— Дирижер–хоровик. Учился на курсе у народного артиста СССР Виктора Владимировича Ровдо. Он мне и моему другу, сегодня известному певцу Олегу Семенову, всегда говорил: «Вы самые веселые на курсе — делайте капустник». Так что с юмором подружился уже тогда. А после консерватории пошла цепная творческая реакция: «Христофор», кубок имени Аркадия Райкина в 1993 году на Международном фестивале сатиры и юмора «Море смеха» в Риге.
Жванецкий дал прозвище Цунами
— Правда, что Михаил Жванецкий дал вам на том конкурсе прозвище Цунами?
— Да. После победы на фестивале «Море смеха» я два года ездил на это мероприятие в качестве почетного гостя. Там были все: Жванецкий, Арлазоров, Шифрин, Альтов. И меня ставили в концерте предпоследним — перед Михаилом Михайловичем, потому что он как–то сказал: «Серега, после тебя в зале словно цунами юмора прошло, очень легко выступать — зал разогретый и позитивный».
— В «Христофоре» вы сколько лет отработали?
— Лет пять. Это был хороший период. Большой коллектив — человек 20. Все довольно интересные личности.
— Поддерживаете отношения с кем–то из коллег по юмористическому цеху?
— С Евгением Крыжановским, с Ильей Олейниковым у нас тоже давнишние связи. Я участвовал в его мюзикле «Пророк». Даже есть шальная мысль его когда–нибудь возродить.
— Говорят, что самые грустные люди на свете — это клоуны и писатели–сатирики. Это так?
— Не думаю.
Миллион долларов от Петросяна
— А что вы отвечаете тем, кто критикует сегодня юмористический цех? Мол, «Кривое зеркало» — одна компания, «Аншлаг» — другая. И все «поляны» поделены, и не смешно уже давно...
— В свое время, когда я стал лауреатом того самого последнего в Советском Союзе Всесоюзного конкурса артистов эстрады в Кисловодске в 1989 году, Петросян мне сказал: «Сергей, лауреатские звания — это только трамплин. Они не значат, что ты все и всех завоевал. Только — работа, работа, работа...»
Если «Кривое зеркало» приносит деньги, значит, Евгения Вагановича стоит только поблагодарить. Только налогов в год он платит миллион долларов, значит, программу свою сделал правильно. Прежде всего собрал команду и не разбрасывается ею: ценит чужой талант, платит нормальные деньги авторам, в том числе и молодым, за монологи, выступает в такой серьезной объединяющей роли. Если ты талантлив — приезжай, покажись. И он возьмет.
— Вы сами не думали серьезно связать судьбу с этим проектом или уже переросли «Кривое зеркало»?
— Сейчас я хочу сочинять музыку, петь, давать концерты, сниматься в кино. Для того чтобы работать в юморе, надо идти в большую команду либо создавать ее самому, точно такую же, как у «Кривого зеркала». Нужны большие программы на телевидении.
Работой у Пташука горжусь
— Почему после «В августе сорок четвертого...» вы не снимаетесь?
— Только за прошлый год снялся в 8 телесериалах. И в этом году тоже много работы. Это все в основном сериалы... И как все, я мечтаю о классном кино.
— Каким вам запомнился Михаил Пташук?
— Он очень внимателен был ко всем. Постоянно советовался по всем деталям с Женей Мироновым. Считаю, что он лучший современный актер. Вообще, Пташуку удалось собрать потрясающий ансамбль: Миронов, Галкин, Бойко, Балуев, Тышкевич, Павлов, Петренко, Альберт Филозов... Конечно, для меня то, что я снялся в этом фильме, — особая страница в моей биографии.
