Внучка скульптора Заира Азгура поделилась воспоминаниями о знаменитом мастере

В интернет–сообществах это место сейчас — одно из самых обсуждаемых. Выставки актуального искусства и интеллектуальные перформансы, альтернативные фотовернисажи и провокационные флешмобы, музыкальные киномарафоны с демонстрацией фильмов на потолке и open–air фестивали немого кино — все это здесь, в мемориальном музее Азгура, бывшей мастерской классика советской скульптуры, в новом столетии превратившейся в пристанище самых нестандартных художников, арт–критиков и музыкантов.

Мог ли предположить хоть что–нибудь подобное прежний хозяин этого дома, изваявший едва ли не всех вождей своего времени? Вполне.

Все, что было им создано (а это больше полутора тысяч скульптур!), — давно уже история. Зримая история страны, из которой ни слова, ни бюста не выкинешь. Другое дело — частная биография. После себя Заир Азгур оставил еще и не одну книгу довольно откровенных мемуаров, но количество небылиц вокруг его имени растет вместе с популярностью его мастерской. От анекдотичных — вроде того, что в юные годы революционно настроенный студент Азгур притащил в училище гроб, набитый опилками, и спал там, демонстрируя свое безбожие. До весьма одиозных — мол, до конца жизни он трепетно хранил пуговицу от своего 40–тонного Сталина, демонтированного с центральной площади Минска в 1961 году. А в его знаменитом доме на нынешней улице Азгура раньше были якобы академические классы...

— Ничего подобного, эта мастерская изначально предназначалась ему! — горячо возражает Маргарита Азгур, внучка скульптора. — Архитектор Вальмен Аладов, автор проекта, может подтвердить, что здание создавалось специально для Заира Азгура, причем дедушка отнюдь не стремился обзавестись новой мастерской — ему и в прежней, на Некрасова, было хорошо. В конце концов, там рядом — коллеги, которых он так любил... Но первым секретарем ЦК Компартии Беларуси в те годы был Машеров, который его очень ценил. По инициативе Машерова и была построена эта мастерская — подарок дедушке от города...

В свое время в этой мастерской внучка Азгура бывала почти ежедневно и порой даже помогала своему прославленному деду. Не в творчестве — разбирала письма, которые он получал во множестве от самых разных людей. С просьбами о помощи, со словами благодарности за помощь... Ее эмоции можно понять — интернет, конечно, все стерпит, но она знала совсем другого Заира Азгура. И не одна она — кем–кем, а уж приспособленцем и «фанатом власти» этот человек никогда не был.

— Никаких бронзовых пуговиц он также не хранил. Хотя за свою уничтоженную работу ему, конечно же, было больно, — подтверждает Маргарита Заиритовна. — Не за Сталина, а за произведение искусства... И позднейшее решение властей убрать со здания ЦК головы Маркса и Ленина для него также было большим шоком, ведь в каждой работе было так много его самого... Но когда в одной из газет я прочла, что «Азгур повернут на Ленине», была по–настоящему возмущена. Ни на ком он «повернут» не был — ну разве только на своем искусстве. И, к слову, довольно критически относился к тому же Ленину, хотя как историческая личность он его очень интересовал. Как и другие, спорные по нынешним временам фигуры. Но дедушка был человеком разумным и никогда не роптал на время, которое ему досталось. Пусть даже мог воплотить далеко не все из своих творческих идей...


Перестройку Азгур встретил с большим воодушевлением. И, как считает его внучка, будь он хотя бы на 10 лет моложе, мог ярко реализовать себя и в новом времени... Впрочем, в вечности его имя и так не затеряется, ведь он лепил далеко не одних только Лениных (причем лепил с душой — ни у одного из «вождей мирового пролетариата», вышедших из–под резца Заира Азгура, на лицах нет не то что одинаковых выражений, даже похожих эмоций не обнаружите!). Но и одна лишь скульптурная композиция на минской площади Якуба Коласа способна убедить любого скептика в редком таланте ее автора. Хотя в свое время Заиру Исааковичу пришлось выдержать нешуточную критику в свой адрес — не только среди коллег нашлись такие, кто счел, что своим памятником Якубу Коласу Азгур изуродовал город...

Икона

— Конечно, врагов у дедушки было много и обид немало — такова уж творческая жизнь. Он, конечно, переживал, но все и всем прощал, что меня немало удивляло. Я с ним спорила, с моей точки зрения, есть вещи, которые нельзя забыть и прощать недопустимо. «Нет, внучка, — говорил он мне каждый раз, — плохое у тебя видение мира...»

«Я стараюсь жить по заповедям Христа, а не марксизма–ленинизма», — повторял дедушка и верил, что его хранит старая икона Казанской Божьей Матери, которую он откуда–то принес еще лет 50 назад. Его мастерская всегда была открыта, прямо с улицы к нему мог зайти любой прохожий, и он очень ценил такие визиты. Дедушка был очень общительным человеком, но, кроме этого, искренне считал, что делает свою работу для людей. И к советам своих случайных визитеров прислушивался всегда.

Автобус

— Наверху в его мастерской постоянно лежала груда писем. «Ты там просмотри, надо ответить», — просил дедушка, когда я прибегала его проведать... «Заир Исаакович, можно ли выбить автобус?» — спрашивали в одном из писем с адресом деревни, детишки которой ходили в школу пешком. Дед брал свою трость (свою палку, как говорили коллеги) и шел в ЦК... «Внучка, а им ведь дали автобус!» — сообщал он мне какое–то время спустя, и я видела, как он был счастлив...

Письма были разные, вплоть до просьбы помочь деньгами. И он высылал деньги. Да, из личного кармана, знаю точно... «Внучка, если тебе сейчас немножко лучше, чем кому–то, не проходи мимо, — говорил мне. — Если можешь помочь, так и делай». На мой взгляд, его доброта порой была даже чрезмерной... Вот видите, даже сейчас я продолжаю с ним спорить об этом...

Сундук

— В годы учебы в Витебском художественном техникуме он был настолько нищим, что ночевал в сундуке прямо в техникуме. «Азгур идет в свой саркофаг», — шутили его товарищи. Возможно, отсюда взялась легенда про гроб? А может, из истории про деревенское кладбище, когда мальчишкой он поспорил с друзьями, что сможет там переночевать, и действительно остался до утра. Только не «на спор», а увлекшись разглядыванием памятников...

Но вспоминать о детстве дедушка не любил. Каким могло быть детство мальчишки из бедной еврейской семьи, который в 5 лет остался без отца? Вдобавок его первые попытки что–то лепить были постоянным источником конфликтов не только с домашними, а порой и со всей деревней... А вот о юности вспоминал часто и с удовольствием. Особенно о семье Мицкевичей, которые стали для него настоящими ангелами–хранителями, когда он учился уже в Ленинградской академии художеств, даже помогали деньгами. Кстати, первый портрет Якуба Коласа дедушка вылепил еще студентом витебского техникума — тогда они встретились впервые...

Боль

— Своеобразный художественный дар был, пожалуй, и у моей прабабки — как рассказывал дедушка, никто в округе не вязал снопы так изящно, как умела она...

Боль о матери оставалась с ним до конца жизни — в годы войны немцы закопали ее живьем вместе с односельчанами. Всю жизнь дедушка мечтал увековечить это место — не позволили. Такая же непроходящая боль была у моего отца — в 1944 году у него на глазах во время крушения поезда погибла его мать, актриса БДТ Маргарита Шашалевич, когда наш театр возвращался из эвакуации. О матери и первой жене дедушка молчал. Но незадолго до смерти, когда я сидела рядом, вдруг повернулся и попросил: «Открой дверь, Рита приехала, пусть споет». Я сразу не поняла — а потом испугалась и побежала к тете Гале... Нет, он ничего не забывал...

Талант

— Галина Гавриловна, дочь известного художника Гаврилы Горелова, стала его второй женой и добрым гением всей нашей семьи. До своей золотой свадьбы дедушка не дожил пару месяцев, и это был удивительный союз. С тетей Галей, как мы все привыкли ее называть, о быте он мог не думать в принципе. Всю свою жизнь она посвятила ему, хотя и сама была очень талантлива — видели бы вы ее пейзажи...

Когда где–то за год до дедушкиной смерти я пришла к нему в мастерскую, он встретил меня без своих обычных шуток. «Не могу работать!» — сказал мне с таким отчаянием, что никаких вопросов я больше не задавала. Еще не так давно он танцевал на празднике по случаю своего 85–летия, а тут вдруг почувствовал, что стали слабеть руки. Видимо, это его и подкосило...

Его решением было подарить все свои работы городу. И еще больше он хотел, чтобы в его мастерской по–прежнему были люди, споры «за искусство», сама жизнь... Уверена, дедушка был бы счастлив видеть свой музей именно таким, какой он есть сейчас.

КСТАТИ

18 февраля мемориальный музей–мастерская З.И.Азгура приглашает на ВИП–экскурсию в компании Светланы Горбуновой, ученицы именитого скульптора. Одновременно здесь откроется нетрадиционная фотовыставка в сопровождении живого голоса Заира Азгура и его видеоафоризмов, посвященная 20–летию памяти мастера.