Античный миф в повести Ивана Шамякина «Гандлярка i паэт»Это было одно из самых любимых произведений и самого Шамякина, и его читателей, и писал он с горечью: «Беларуская крытыка адмерала ёй (повести. — Л.Р.) нямнога сваёй увагi... Разносаў не было, пры такой чытацкай цiкавасцi разнесцi было рызыкоўна: хто табе пасля паверыць? Тактыка была прынята езуiцкая: замоўчваць». Целую бурю пришлось выдержать писателю по поводу «безыдейности», в этом произведении проявленной. Многое пришлось менять, ломать, упрятывать под идеологические штампы, словно античный мрамор в землю...
Казалось бы, минули времена знаменитых литературных «паровозов» — когда в начале любого поэтического сборника должно было стоять стихотворение о Великом Октябре, партии, Ленине и т.п., и читабельность стала вполне достойной характеристикой книги. Но все же — возможно, по инерции — «Гандлярка i паэт» считается как бы неглавным произведением Ивана Шамякина... Так же отодвигают в маргинальные великолепные «Кола Брюньон» Ромена Роллана или «Озорные рассказы» Оноре де Бальзака... Есть в творчестве многих писателей такие счастливые вдохновенные «поэмы в прозе», исполненные жизненной силы и веры в любовь, где автору удается приподняться над самим собой, быть более свободным, чем в других текстах... Это обычно самые любимые и автором, и читателями произведения... И напрасно ортодоксальная критика скептически поднимает бровь в их адрес.
В чем же особое обаяние повести Ивана Шамякина и почему именно на нее среагировала идеологическая машина? Вспомним сюжет... Начинается война. Молодая минчанка Ольга Ленович, комаровская торговка, этакий аналог Элизы Дулиттл, выкупает из лагеря советского военнопленного — не из особых патриотических побуждений, а из чисто практических. Выкупленный оказывается поэтом... Как и ожидается, в процессе общения столь разных личностей происходит преображение ограниченной мещанки в верную подругу поэта и храбрую подпольщицу. Напрашивается сравнение с мифом о Пигмалионе и Галатее... Талантливый юноша–скульптор создал прекрасную мраморную девушку и оживил ее своей любовью. Сюжет, использованный многими авторами. Но не все так просто.
В начале повести есть раблезианская картина разграбления местным населением магазинов перед приходом немцев. Героиня с риском для жизни тащит в свой дом запасы... Разумеется, автор постарался выказать свое осуждение «мяшчанцы»... Но все же читатель чувствует, что он понимает и оправдывает свою героиню, ибо естественная миссия женщины — обеспечить спасение себе и ребенку. Этот эпизод вызывал особенно ожесточенные нападки. По свидетельству самого Шамякина, один из критиков сделал замечание: «У Мiнску магазiны, склады нiхто не рабаваў». Писатель комментирует: «...выходзiць, здалi iх немцам цэленькiмi. Ён адыходзiў з Мiнска, але сiтуацыi не знаў. Пасля яго заўвагi я праверыў у старажылаў: яшчэ як чысцiлi ўсе акраiнныя магазiны i да ўступлення немцаў, i ў першыя днi акупацыi».
Итак, главные герои. Воплощение правды земной — торговка Ольга, женщина, мать и жена, работящая и запасливая, наученная выживать во враждебном свете, — даже сама себя она называет волчицей... Воплощение правды духовной — неискушенный юноша Алесь Шпак, лирический поэт и пламенный патриот. Впрочем, почему–то именно Ольга, слушая стихи Блока, замечает, что автор, должно быть, верил в Бога... И говорит замечательную фразу, что «хто ў Бога верыў, той i пiсаць добра ўмеў». Что трактуется как подтверждение ее «темноты». Вообще, с самого начала отношения героев «наоборотны». Везде подчеркивается женственность, хрупкость Алеся. Когда он читает стихи, Ольга говорит, что голос у него девичий... Ее и привлекают именно эти беспомощность и неискушенность. Причем отношения их начинают развиваться не с самой привычной точки: героиня фактически покупает приглянувшегося ей мальчика, изможденный герой целиком во власти свой «хозяйки»: «...чаго добрага, патрыцыя гэтая можа i перапрадаць яго з выгадай для сябе». Но постепенно власть меняется. Ольга приобщает юношу к тайнам природы: «Якое ж ты ягня неразумнае. Не бойся. Палюбi мяне — i я ўсё аддам табе!» Так когда–то героя шумерского эпоса Энкиду преобразила из звероподобного состояния в человеческое блудница Шамхат: «Ткань разорвала, одной его одела, Тканью второю сама оделась, За руку взяв, повела, как ребенка, К стану пастушьему, к скотьим загонам». И герой становится героем. После познания любви Алесь учится убивать. Но любовь во всей ее полноте открылась только женщине, волчице, воплотившей в себе все — и инстинкт, и духовную жажду. И вот уже Ольга работает на подполье, рискуя жизнью, пытаясь стать достойной своего поэтического и патриотичного возлюбленного... Но, как признавался сам автор, одной любви к субтильному поэту цензорам показалось мало, чтобы совершить преображение торговки в патриотку. И появляется обладающий идеологическими полномочиями командир подполья.
Итак, Галатея ожила... Но есть ли ответный жар в душе ее возлюбленного? Ольга готова смириться даже с тем, что для нее не будет места в его судьбе: «Я думала, як мы будзем жыць, калi скончыцца вайна, — i як бы схамянулася — паправiлася: — Як я буду жыць». А поэт может говорить только штампами о том, что нужно убивать врагов. И Ольга берет на себя невыносимо тяжелое для него задание — покарать смертью предателя. Но ее гибель как бы предрешена — ведь трудно представить, что в судьбе интеллигентного Алеся нашлось бы для нее место в мирной жизни... Ведь говорят, сказки потому кончаются свадьбой героев и дежурными словами «жили долго и счастливо», что на самом деле не так–то легко ужиться принцу и милой Золушке, не привыкшей к дворцовому церемониалу, но порывающейся каждую минуту стереть пыль с каминной доски...
Кстати, у героини был реальный прототип. Когда Иван Шамякин увидел, как его знакомая подпольщица бойко торгует овощами на рынке, разочаровался, ведь торговцы считались «низшим слоем» общества. А потом был еще случай, когда в Союз писателей, который Шамякин возглавлял, пришла женщина, рассказала, что в начале войны в Дроздах ее сестра выкупила пленного раненого красноармейца. Этот парень два года жил у нее. Рвался в бой. Писал стихи... Умер. А тетрадка осталась. Вот ее женщина и принесла... «Адразу, умiг, як блiскавiцай, высвяцiўся сюжэт з Вольгай: во што яна робiць — выкупляе палоннага, паэта. Яго пакахала, з iм уключылася ў барацьбу. За iм iдзе на смерць. Так з’явiлася «Гандлярка i паэт».
Да, это было не по канонам: героиня включается в борьбу, побуждаемая любовью к мужчине. Огромная сила разбуженного чувства, под напором которого трескаются и классический мрамор, и соцреалистическая бронза, — вот что пугало... Ну а если бы Алесь оказался не комсомольцем и не патриотом, а, допустим, заядлым антисоветчиком?..
Любовь во время войны, в час бури... Запретная, недозволенная — ведь Ольга жена красноармейца... Но как же несостоятельны на фоне этой «темной», полуинстинктивной любви пафосные правильные герои! Подруга Ольги, подпольщица Лена, признается в зависти к подруге, которая смогла полюбить даже в такое время, а вот она, правильная, даже в мирное время не смогла... Это была еще и реабилитация презираемого сословия. Помните, как у Карамзина: типа и селянки любить умеют. В данном варианте — и мещанки–торговки... Этак у Гюго обыкновенный слуга, Рюи Блаз, оказывается благороднее и романтичнее королевских особ. За что пьеса о нем была не один раз освистана почтенной парижской публикой.
В Библии говорится, что напрасна вера, если в ней нет настоящей любви хотя бы с горчичное зернышко. Белорусская Галатея ожила для того, чтобы погибнуть. Но история ее любви, понятная всем временам и поколениям, даже из–под идеологического наносного слоя поднимает повесть белорусского советского писателя до универсума.
