Рассказать о представленных на выставке работах я попробую словами самих художников.
Сергей Гриневич:
— Работа, представленная в этом проекте, приближает библейских героев к нам, простым людям. Поэтому я использовал усредненные до банальности силуэты Адама и Евы, оставив только центр композиции — дерево со змеем — как цитату из Дюрера, и пропустил через них инфракрасное излучение как доказательство их теплокровности...
Александр Некрашевич:
— «Танец Саломеи» — работа из живописного проекта «Хаос и Космос», выстроенная по принципу калейдоскопа. В основе этого произведения лежит библейский сюжет картины итальянского художника эпохи Возрождения Андреа Соларио «Саломея с головой Иоанна Крестителя». Я решил, что «разрезать» на фрагменты сюжет картины будет вполне логично, если провести параллель с отрезанной головой святого. Разбиваясь на осколки, выстроенная по кругу композиция наполняется внутренней динамикой и превращается в своего рода «брейк–данс» Саломеи...
Руслан Вашкевич не стал ничего комментировать, а дал ссылку на текст Альмиры Усмановой, опубликованный ранее в прессе:
— Вашкевич декларирует, что у искусства много истин и каждому открывается своя. Он воплощает собой тот новый тип автора, о котором теоретик искусства Борис Гройс говорит как о ключевой фигуре современной культуры, «который знаком с постмодернистской критикой, знает о неаутентичности своей продукции и тем не менее продолжает культурное продуцирование».
Адам Глобус:
— Я блукаў па сонечнай Барселоне, шукаў маскi з Афрыкi i Акiянii. Думаў пра сонечны рай, пра крынiчныя рэчкi ў раi. Па вяртаннi з Барселоны ў Мiнск я разабраў свае накiды, зробленыя ў антыкварных крамах, i па матывах аднаго з iх пачаў пiсаць палатно «Тры грацыi». Я шматкроць перапiсваў i перамалёўваў яго, ажно пакуль палатно не набыло выгляд антыкварнай мэблiвасцi. Тры жаночыя постацi знерухомелi ў райскай сонечнасцi — такi сюжэт у гэтай карцiны, зробленай для iнтэр’ера з добрай i, магчыма, нават антыкварнай мэбляй.
Константин Селиханов:
— Всегда испытывал определенные проблемы с теорией искусства ХХ века. Но, действуя интуитивно, я предположил, что искусство (особенно вторая половина века) — это компиляция из неких разрозненных артефактов, помноженная на массовое тиражирование и пропаганду искусства в целом. Из этой моей, уже наглядной, компиляции возникло нечто новое и цельное (самодостаточное), что, собственно, и являлось целью работы. Для создания своей серии литографий я использовал изображение знаковой работы Марселя Дюшана «Фонтан» и изображение знаменитой работы Диего Веласкеса «Себастьян де Морра».
Сергей Римашевский:
— Луч света, проникший в детскую сквозь неплотно зашторенное окно, способен оживить всевозможные предметы. С этого момента начинается сказка–игра, раскручиваемая воображением ребенка и художника в одном лице. Эти фантазии преображают привычный окружающий мир и наполняют его волшебными сюжетами, пришедшими из глубины подсознания.
Олег Костюченко:
— Создание картины «Трубка Ван Гога» явилось для меня попыткой прикоснуться к творчеству этого знаменитого ныне, но непонятого современниками художника, жизнь которого является примером огромной самоотдачи и самовыражения. Символический смысл этой трубки я вижу в том, что именно через нее, как сквозь призму бытия, художник мог вдыхать радости и горе. И его трагический уход ассоциируется у меня со сгоранием в тлеющем огне трубки. Ван Гог, образно выражаясь, сгорел — вдыхая, сверкая, переживая и глубоко любя жизнь. И пламя это настолько ярко до сих пор, что никогда не потухнет в истории мирового искусства.
Виктор Копач:
— История моей «Мифологической модели» родилась из трехлитровой банки улиток, собранных детьми на даче. Они красиво расползались по стеклу, стремясь обратно на свободу. Спираль улитки увлекла и меня, закрутились мои мысли. Мне подумалось, что она хранит много тайн и секретов. И она должна помнить времена строительства Вавилонской башни — времена, когда все люди говорили на одном языке и жили в согласии и мире. Движение улитки для меня — это путь, но путь не только вперед, но и вверх к небу, к совершенству.
Игорь Кныш:
— Кампазiцыя складаецца з двух парталаў анфiладнай сiстэмы сядзiбы ў Лошыцы i шэрагу iнтэр’ерных карцiн — гэта як бы падгляданне за тагачасным жыццём у вочка камеры–абскуры. Крэслы i мальберт Яна Вермеера, анфiлада пакояў з супрэматычнымi шашачкамi падлогi Эмануэля Дэ Вiттэ, супрэматычныя квадры святла Пiтэра Янсэнса Элiнгi, трохкутнiк чырвонай спаднiцы служанкi — гэта выяўленыя знакi «галандскага супрэматызма».
ТДА «Басталiя» — гэта суполка мастакоў–рэстаўратараў, аб’яднаных адзiным прынцыпам — рэстаўрацыя як мастацтва i рэстаўрацыя як культура. Сярод аб’ектаў рэстаўрацыi, якiя выконвае Творчая майстэрня «Басталiя», — Лошыцкая сядзiба, Мiрскi замак, Нясвiжскi палацава–паркавы комплекс:
— Партрэт сям’i Трафiмовiчаў. Кампазiцыя складаецца з трох частак i з’яўляецца завяршэннем агульнай канцэпцыi дома. Рабочая назва «Дом у галанскiм стылi». У якасцi цытаты ўзята карцiна «Урок музыкi» (1662 — 1665) аднаго з самых знакавых галяндэрскiх мастакоў Яна Вермеера (1632 — 1675). Дом, у якiм знаходзiцца карцiна, таксама створаны з цытатаў. Мэбля, камiн, фахверкавая сiстэма гасцiнай залы — гэта таксама цытаты. Карцiна дадае яшчэ адзiн iлюзорны пакой у перспектыву кухнi i з’яўляецца аптычнай абманкай.
Увидеть этот необычный проект «Диалог эпох. Интерпретации» можно в Минске, в художественной галерее имени Л.Щемелева до 10 октября. Не удивляйтесь, вход в музей рядом со входом в парикмахерскую.
ladzimir@tut.by
Фото Татьяны Маркиной.
Советская Белоруссия №180 (24561). Суббота, 20 сентября 2014.
