Эссе писателя Георгия Марчука о режиссере Викторе Турове

Завершаем публикацию эссе писателя, драматурга, сценариста Георгия Марчука о белорусских кинорежиссерах.

Это была очень противоречивая натура с глубокими перепадами настроения. Во время Великой Отечественной войны он вместе с матерью был вывезен в Германию, и военная тема долго не отпускала его. Он поступил во ВГИК в 17 лет — это был очень редкий случай для института. Любовь к родной земле сквозила во всех его многочисленных фильмах. Туров был верен традиционному реалистическому кино с элементами поэзии. Он первым открыл для нас не только актера, но и поэта–исполнителя В.Высоцкого. Даже если Владимир Семенович не снимался в его фильмах, звучали его песни. Это было и в фильмах «Война под крышами», «Сыновья уходят в бой», и в фильме с армейской тематикой «Точка отсчета».

Он активно снимал и в 70–е, и в 80–е годы. Жажда творчества заставляла его делать по фильму в год. Его ленты отличались пристальным вниманием к человеку и общественно значимым проблемам, хотя и грешили длиннотами. Ему хотелось выговориться, потому он частенько переснимал отдельные эпизоды. Как–то ухитрялся при этом укладываться в смету расходов. В фильме «Время ее сыновей» блистали Н.Гриценко и А.Лазарев, в «Людях на болоте» — Б.Невзоров и Е.Борзова, в «Воскресной ночи» — Л.Зайцева, Е.Лебедев, В.Тарасов. Любил снимать Ю.Горобца. Очень ревниво относился к успеху коллег, хотя худруку киностудии это и не к лицу. Но не мстил и не тормозил их новые запуски. Иногда бросался вдогонку. Была одно время мода на И.Тургенева. Туров доказал, что он не хуже, а может, и лучше умеет переносить на экран прозу писателя. Так появилась лента «Жизнь и смерть дворянина Чертопханова» с великолепной работой оператора Э.Садриева. Его длинные панорамы, эпизоды, снятые в движении с внутрикадровым монтажом, достойны восхищения, великолепной была и одна из последних работ литовского актера из театра Паневежиса Б.Бабкаускаса. В.Туров вырос в очень значительную фигуру. Его ценили и уважали и в Минске, и в Москве, избрали у нас первым секретарем Союза кинематографистов.

Туров был ко всем внимателен. В хитром прищуре его глаз виден был человек наблюдательный и демократичный. Для прохождения практики после учебы на Высших курсах режиссеров и сценаристов я напросился в его съемочную группу фильма «Воскресная ночь» по сценарию начальника управления культуры ЦК КПБ А.Петрашкевича, с которым я уже поддерживал дружеские отношения. Это несколько удивило В.Турова. Он стал присматриваться ко мне и неожиданно предложил поехать с ним в Ригу на премьеру «Воскресной ночи». Однако в Риге его ждал полусонный прием. Собралось в Доме кино немного народа. Дидактика фильма снижала его художественные достоинства. Проблема пьянства, поднятая в фильме, считалась медицинской проблемой, но на мини–банкете режиссера встретили более радушно: мы ведь привезли к их бальзаму несколько бутылок нашей «Зубровки».

Туров был лирик, и это качество выручало его — особенно в фильме «Люди на болоте», который был отмечен призами и за который он получил Государственную премию СССР. Как–то на фестивале в Карловых Варах один из членов жюри изрек: «Какой виртуозный эротизм в фильме». Он имел в виду лирические сцены Ганны и Василя в исполнении Е.Борзовой и Ю.Козючица.

Туров избегал всякой пошлости в своих фильмах, надо отдать ему должное. Он поддержал мое желание заняться режиссурой, хотя и не любил комедию. Тогда я попросил его прочесть мой первый роман «Крик на хуторе».

— Тяжело читать по–белорусски, забыл язык, — ответил он. — Выйдет на русском — прочту...

Я ему подсказал идею экранизировать «Людей на болоте».

Словно чувствуя некую вину передо мною, он постоянно привлекал меня к общественной деятельности Союза кинематографистов. То едем на пленум кинодеятелей в Москву, то организуем семинар в комплексе «Юность». Я привозил туда в качестве руководителей В.Меньшова и В.Мережко, а также фильмы для закрытых просмотров. Однако, видя бесперспективность своей дальнейшей работы в кино, я ушел с киностудии на должность помощника министра культуры Е.Войтовича. Как–то нам в министерство пришло письмо из Франции. «Какой фильм Беларуси могло бы предложить министерство для включения в список 100 лучших фильмов мира?»

Мы, посоветовавшись с сотрудниками, склонились к фильму В.Турова «Я родом из детства», но критики уговорили министра внести в список «Через кладбище». Так мир узнал, что и у нас есть что показать.

В.Туров продолжал снимать и в 90–е годы. Был у него совместный проект с польскими кинематографистами. Рискнул снять фильм–фэнтези по новеллам писателя ХIХ века Борщевского «Шляхтич Завальня» и впервые пригласил на главную роль В.Гостюхина, а также звезду мирового уровня Д.Баниониса. Чего–то фильму не хватило. Может, сказалась усталость режиссера от кино вообще, а может, сказывалась болезнь, которая подкрадывалась коварно и незаметно. Ему сделали операцию в онкологическом центре в Боровлянах. В этом фильме появилась какая–то тоска... Выписался быстро, не любил болеть. Любил в свободное время расписать с артистами вечерами в гостинице пульку в преферанс. Любил с хорошими друзьями пропустить рюмку–другую спиртного. Любил порыбачить. Любил женщин. Мой друг администратор студии М.Янковский как–то рассказал мне и о своей встрече с режиссером. Служил тогда Янковский вахтером в Доме ветеранов. Приходит неожиданно Туров. Увидел знакомое кинематографическое лицо.

— Миша, ты здесь работаешь?

— Да, Тимофеевич, — ответил Янковский.

— Найди стакан, выпьем.

Михаила долго просить не надо. Выпили. И вдруг Туров сказал:

— А знаешь, я завтра умру. Я пришел сюда из лечкомиссии. Прогулялся. Последний раз выпил с кинематографистом...

И действительно, на следующий день умер.

По случайности судьба еще раз напомнила о наших былых годах. В 1997 году из рук Президента мы, режиссер Д.Зайцев, оператор В.Спорышков, актер В.Титов и я, автор сценария, получили Государственную премию за фильм «Цветы провинции». Вдова В.Турова получила такую же премию «За вклад в белорусское кино» Виктора Тимофеевича Турова.

Тогда же я у нее спросил: «Каковы были последние слова Виктора Тимофеевича?»

Ответ поразил. Вот его слова: «Господи, дай мне силы перейти эту грань между жизнью и смертью. Не оставь меня».

2015 г.

Советская Белоруссия № 169 (24799). Пятница, 4 сентября 2015