В больших перчатках и шлемах, защищающих голову от рассечений, мальчишки–семилетки, маленькие Филиппки, будто вышедшие из книжки Льва Толстого, отчаянно боксировали друг с другом в ринге. Выглядели они забавно, но необычайно мужественно. На длинных гимнастических скамейках, которые тремя рядами заполнили оставшееся пространство зала ДЮСШ по боксу, яблоку было негде упасть. Атмосфера была вполне стадионная. Крепкий, наголо бритый мужчина сидел в первом ряду, сжимая в руках пояс Интерконтинентального чемпиона по боксу среди профессионалов, долго и задумчиво смотрел в ринг, а потом произнес: «Они такие маленькие, а уже столько умеют! Неужели и я таким был?»
В 40 жизнь только начинается. И боксер Сергей Хомицкий знает об этом как никто другой. Я говорю ему: «Ваш бокс, как хорошее вино, с каждым годом становится только лучше...» Он в ответ улыбается: «Опыт накопился. Это, во–первых. А во–вторых, здоровье. Я его сохранил. И вот результат».
В детстве Хомицкий занимался футболом, но потом в школу пришел тренер по боксу, и парень окончательно выбрал свою спортивную дорогу. Выступал в любителях, боксировал за сборную Беларуси на чемпионатах мира и Европы. Без особого, впрочем, успеха. Ушел в профи. Но и там большие победы долго проходили мимо. И вдруг в прошлом году как гром среди ясного неба: 39–летний Хомицкий сенсационно нокаутировал англичанина Фрэнка Буглиони и завоевал пояс чемпиона Европы по версии WBO. Дальше — больше: еще одна встреча, открывавшая дорогу к мировому поясу! Увы, судьи остановили равный бой против немца Роберта Штиглица по причине анекдотичной: нашего боксера дисквалифицировали, присудив технический нокаут, из–за того, что на его перчатках размотались тейпы! Казалось, в карьере возрастного бойца можно ставить точку. Как говорил Паниковский: «Шура, это конец...» Сергей кивает:
Не отступать и не сдаваться.
— Да, я сильно упал тогда в рейтинге. Потерял звание чемпиона Европы, так как бой завершился досрочно. Настроение было кислое. Я был, словно в прострации, не понимал, как такое вообще возможно. Досада на эти дурацкие пластыри, которые во второй раз за бой отклеились. Полное недоумение, смешанное с жуткой усталостью. Но отдохнул. Пришел в себя. Провел в Монако шестираундовый поединок, чтобы «закрыть» поражение. И стал снова посматривать на большой ринг...
Адам Этчес в нокауте!
Филиппкам, к которым Сергей приехал показать чемпионский пояс, серьезные бои и «большой ринг» пока только снятся. Хомицкий в этом зале сам начинал и отсюда ушел в профессиональное плавание. Судейский произвол в бою со Штиглицем его не подкосил. Вскоре он получил новое предложение. На бой вызвал британец Адам Этчес — один из самых коммерчески выгодных боксеров Британии, который собирает на свои поединки аудиторию не меньше, чем средняя футбольная команда английской премьер–лиги. Перед боем этот наглец, не имевший дотоле в своей карьере поражений, заявлял, что сделает из Хомицкого бифштекс, пополнив личный счет 16–м нокаутом в карьере.
— К Этчесу вас везли в качестве жертвы, я прав?
— Меня постоянно возили в качестве жертвы! Я свободный агент, никаких промоутерских организаций за моими плечами нет, поэтому меня вызывают на бой как хорошего боксера, главная цель которого — показать хороший бокс, но в итоге проиграть.
Этчес был уверен, что так оно и будет. Его промоутеры уверенно вели парня к поединку за звание чемпиона мира, и Хомицкий, по их расчетам, должен был стать очередной уверенной ступенькой на этом пути. Они, видимо, всерьез полагали, что Сергей — сбитый летчик. Шел четвертый раунд. Бой был равный, и на лице Этчеса все отчетливее начинали читаться удивление и растерянность. Британец пошел в свою очередную атаку, которую Хомицкий ждал и просчитал. Он легко ушел от этого наскока и увидел перед собой совершенно открытую челюсть Этчеса. Правая сработала моментально и четко, как отбойный молоток! Устоять на ногах после такого удара у соперника шансов не было, и секунданты еще минут пять не могли привести англичанина в чувства, тщетно пытаясь поднять его с настила. Домой Сергей вернулся не один, а с поясом Интерконтинентального чемпиона, с которым, пока мы разговариваем, так радостно фотографируются детишки из ДЮСШ.
Автограф от кумира.
— Я люблю драться за рубежом. Ты один. Ни на что не отвлекаешься. Сосредоточен. К тому же в Англии, где я дрался довольно часто, болельщики очень хорошо разбираются в боксе и с удовольствием поддерживают всякого, кто демонстрирует неплохой класс.
— Какие теперь перспективы?
— Рейтинги обновляются раз в месяц. В десятке буду. А это дает право боксировать с чемпионом мира. Гипотетически я могу быть претендентом. Это моя цель — стать чемпионом.
— У вас прозвище Призрак. Почему?
— Это в Питере придумали, когда я только делал первые шаги на профессиональном ринге. Почему? Даже не знаю. Наверное, потому что лысый и бледный.
— Зато теперь Призрак — это очень в тему. Как призрак вы и появились. Свой первый бой в профи, кстати, хорошо помните?
— До 28 лет я боксировал в любителях. И всегда чувствовал, что трех раундов для меня мало. Ощущал желание попробовать себя в профессионалах. Был в этом не только ореол таинственности, но и финансовая привлекательность. Стал чемпионом СНГ, рейтинг подрастал, так и дорос до нынешнего положения.
Маленькие, но умелые.
Маленькие, но умелые.
— Вам уже 40. Годы за плечами не висят?
— Иногда чувствуются. Приходят такие мысли, что, мол, пора бы и заканчивать потихонечку. А потом начинаешь готовиться к очередному поединку и чувства уже другие: все нормально, все еще работает.
— Вы ведь много раз из бокса уходили окончательно и бесповоротно. Чем занимались в те дни?
— Пробовал внедряться в гражданскую жизнь. Искал себя в юридической сфере — это мое второе образование, пытался быть менеджером, заниматься продажами... Но лучше, чем на ринге, не получалось.
— В конце 1990–х — начале 2000–х, когда вы боксировали в любителях, в нашей сборной подобралась очень толковая компания: Арипгаджиев, Зуев, Хацыгов, Ляхович, Мезга, Быковский... С кем–нибудь поддерживаете отношения?
— Периодически со всеми. Очень рад был за Серегу Ляховича, когда он стал чемпионом мира в супертяжелом весе. Этот его успех подстегнул, заставил поверить в собственные силы.
— Мезга в артисты подался, поет. Не были на его концертах?
— Видел. Это у него давняя страсть, он очень артистическая натура. Еще по детям помню, все бой с тенью работают, а он у зеркала Майкла Джексона исполняет.
— С кем бы вам вообще хотелось встретиться на ринге?
— Наверное, с чемпионом мира во втором среднем весе Карлом Фрочем. Большинство своих поединков он заканчивает досрочно, производя при этом впечатление деревенского увальня, случайно выбравшегося на ринг. Было бы интересно узнать, насколько он действительно силен.
— А с Геннадием Головкиным? Он ведь своего рода — легенда: чемпион мира в среднем весе по версии WBA, был назван «Боксером года» по версиям USA Today журнала Ring. Вы ведь ему когда–то проиграли нокаутом.
— Было дело. Любого боксера, в принципе, можно победить, но пока Головкин непобедим. Он талантлив. Трудолюбив. Целеустремлен. Попал в руки к очень хорошему американскому тренеру. Все последние поединки заканчивает нокаутом. Но я с удовольствием провел бы с ним реванш. Тогда я ведь был совершенно не готов ко встрече с ним. Сегодня — дело другое.
— Ваши победные гонорары позволяют уверенно чувствовать себя в жизни?
— Пока не позволяют. Не тот уровень. В боксе вообще большие деньги заработать тяжело, миллионы получают только очень известные боксеры.
— 2 мая, кстати, нас ждет потрясающий бой: встретятся Флойд Мэйвезер и Мэнни Пакьяо! На кону — 250 миллионов долларов. За кого будете болеть?
— Трудно выбрать из них более достойного. Я буду просто наслаждаться красивым боксом!
s_kanashyts@sb.by
Советская Белоруссия № 69 (24699). Суббота, 11 апреля 2015
