— Фонд дает возможность апробировать совершенно новую для Беларуси форму инвестирования. Ведь традиционный бизнес может использовать классические схемы финансирования, обращаться в банки за кредитами. Но в случае с венчурными рискованными научно–техническими, технологическими проектами, особенно если они принадлежат молодым предприятиям, при обращении в банк сразу возникает вопрос залога, последующих выплат процентов. Поэтому целый спектр высокотехнологичных предприятий не мог получить денежную подпитку для реализации своих идей. Фактически они находились в законсервированном состоянии. А в современном мире, где инновационное развитие не стоит на месте, технологии, которые созданы сегодня, завтра могут устареть. Значит, нам нужно как можно быстрее обеспечить их финансовыми ресурсами, чтобы на базе разработки можно было организовать производство, получить конкретный продукт, вывести его на рынок и вложить полученные деньги в новые технологии. Это поднимет конкурентоспособность экономики, — поясняет Александр Шумилин.
Технически это будет выглядеть так. Венчурный фонд за выделенные деньги выкупит некую долю (5 — 30%) предприятия и фактически станет его соучредителем. Расчет на то, что вложенные деньги помогут поднять бизнес на новый уровень, его рыночная цена вырастет, как и стоимость доли, принадлежащей фонду. И через 5 — 7 лет он сможет ее продать либо собственнику, либо стратегическому инвестору, который захочет войти в проект. Все построено на действии рыночных механизмов. Фонд может заработать, но при этом и разделяет риски неудачи с предприятием. В этом главное отличие от практики, существовавшей до сих пор, когда Белинфонд выделял деньги на возвратной основе, с прицелом, что потом получатель вернет их назад с небольшим процентом. И малые предприятия, имея высокий риск неудачи, справедливо опасались брать на себя такую ответственность.
Кто же первым апробирует на себе новую схему? Портфель проектов сейчас формируется. Обозначены две группы предприятий, интересных фонду: новые, находящиеся на так называемой венчурной стадии, не имеющие опыта и истории реализации проектов, с невысоким денежным оборотом, и уже опытные, инновационно активные, на этапе расширения или роста, которым нужны дополнительные вливания, чтобы реализовать, масштабировать проект, завоевать новые рынки.
— В первые мы готовы вкладывать до 400 тысяч долларов в эквиваленте, во вторые — до 2,5 млн долларов. Соответственно, от того, как пропорционально в нашем портфеле распределятся эти проекты, и зависит, какое количество в целом мы сможем профинансировать. Пока мы не гонимся за количеством, а пытаемся отобрать несколько претендентов, подходящих для пилотной реализации, чтобы отработать новую для нас схему. Сейчас пристально рассматриваем четыре кандидата. Один связан с внедрением новых технологий в сфере энергетики, другой — с рентгеновским оборудованием. Есть проект на стыке биотехнологии и сельского хозяйства — речь идет о производстве гормона роста растений, получении высокотехнологичного удобрения, которое в разы повысит продуктивность. У нас нет отраслевого отсева. Но мы ориентируемся на поддержание промышленных технологий. Да, в мире наиболее широкая сфера применения венчурных инвестиций — IT. Но мы видим, что в нашей стране нет недостатка в ее финансировании. И в то же время имеется ряд разработок высокого уровня в сфере промышленных технологий, с большим потенциалом роста, но имеющих трудности с привлечением средств. Мы бы хотели уже летом заключить договор о финансировании первого такого проекта, — делится планами Александр Шумилин.
Российско–Белорусский фонд венчурных инвестиций будет существовать около 10 лет. За это время предполагается поддержать не менее 10 проектов. Создатели подчеркивают, что речь не о благотворительной затее, во главе угла — коммерческие цели, получение прибыли. Если такой инструмент инвестирования подтвердит свою эффективность, срок деятельности фонда будет продлен.
Штрихи к теме
Российско–Белорусский венчурный фонд — первый, ориентированный на финансирование высокорисковых проектов в Беларуси, и схема его создания сама по себе для нас инновационна. Фонд создан в результате заключения договора инвестиционного товарищества. Подобное сотрудничество позволяет готовить почву для изменений в законодательство и развивать свой рынок венчурных инвестиций с опорой на более опытных партнеров. У российской стороны есть свой интерес в финансировании наших проектов. Во–первых, это позволяет не терять связи в промышленном комплексе, а во–вторых, для России открывается новый венчурный рынок, наши проекты и разработки, среди которых есть и не имеющие аналогов. Как, например, у крупных частных компаний «Адани» и «Полимастер», продающих свою продукцию по всему миру.
С прицелом на «Великий камень»
Уже заключен договор о намерениях создания и Китайско–Белорусского фонда венчурных инвестиций. Одним из его соучредителей заявлена компания по развитию индустриального парка «Великий камень». Фонд будет ориентироваться на финансирование проектов, реализуемых в парке. Как вариант — участники инкубатора стартапов или другие интересные разработки, которые можно будет разместить на территории «Великого камня». Пользуясь имеющимися там льготами, предприятие сможет серьезно масштабировать свой бизнес. Китайские партнеры не скрывают, что мечтают найти в Беларуси проект, аналогичный «Маскараду», который был сделан нашими соотечественниками и куплен Facebook.
Кстати
Как венчурное финансирование отражается на благосостоянии экономики в целом, хорошо прослеживается на опыте Израиля, где эта система строилась на государственно–частном партнерстве и были выделены суммы, сопоставимые с нашими. Средства, привлеченные в итоге в страну, измеряются миллиардами долларов.
Справка «СБ»
Венчур — от англ. venture — в переводе «рискованный». В свое время Apple, Microsoft, Intel стали теми, кто они теперь есть, благодаря венчурному капиталу.
vasilishina@sb.by
