Какой будет политика Дональда Трампа в отношении Европы?

Сегодня в США пройдет инаугурация нового президента Дональда Трампа. Его избрание сравнивали с политическим землетрясением. Для элит, традиционных партий и Европейского союза оно таким и стало. Главное, что принес Трамп, это неопределенность: до сих пор американская внешняя политика была вполне предсказуемой, причем независимо от того, кандидат какой партии побеждал на выборах. Менялись нюансы и акценты, авансом вручались Нобелевские премии мира без мира, но суть политики США менялась не слишком: на единственной на сегодня мировой супердержаве костюм мирового полицейского сидел как влитой. И вот пришел Трамп — и возникла неопределенность: то ли костюмчик стал великоват, то ли появились другие желающие его примерить.

Политологи и философы от истории кинулись рассуждать о роли личности в истории. Потому что как бы вы ни относились к Дональду Трампу, понятно, что он — другой президент. Ниспровергатель основ, если хотите. Популист, как считают многие. Человек, который может изменить мир, надеются некоторые. Правы и те и другие и, может быть, даже третьи. Хотя для того, чтобы кардинально что-то изменить, Трамп будет вынужден считаться с конгрессом, потому как в США достаточно хорошо работает система сдержек и противовесов, а потому президенту сложно проводить в жизнь единоличные решения и делать назначения по своему усмотрению. Но и тут есть нюанс: большинство в конгрессе имеют республиканцы, а скоро они, вероятнее всего, получат большинство и в верховном суде. А потому Трамп может оказаться самым сильным президентом в недавней истории США. А вот к чему он эту силу приложит, большой вопрос и неопределенность.

Сказать, что лидеры ведущих стран Европейского союза взволнованы — ничего не сказать. Они настолько верили в победу Хиллари Клинтон, что даже не пытались наладить хотя бы формальные связи со штабом Трампа. А теперь Трамп упоминает имена канцлера Германии Ангелы Меркель и президента России Владимира Путина в одном предложении: уважаю, доверяю, но не знаю, как долго это продлится. Он не стесняется сказать, что фрау канцлерин совершила “катастрофическую ошибку”, впустив в страну сотни тысяч беженцев. Он обещает Великобритании быстрое заключение договора о свободной торговле между двумя странами (Трамп, очевидно, предпочитает иметь отношения с отдельными государствами, а не с блоками, и в этом похож на Владимира Путина), но представитель Еврокомиссии сразу его одергивает: Великобритания сможет заключить такой договор не раньше 2019 года, когда завершится процедура ее выхода из ЕС. Трамп, обещавший вернуть производства и рабочие места в США, угрожает немецким автомобильным концернам, что если они и дальше будут производить свои БМВ и прочие “Мерседесы” в соседней Мексике, то он введет штрафные пошлины — до 35%. После этого акции БМВ, “Мерседеса” и “Фольксвагена” потеряли 1,5—2% стоимости: не много, но показательно. Неопределенность.

БМВ поспешно заявляет, что крупнейший завод на самом деле находится в США (может быть, господин Трамп просто об этом не знает?). Осторожничающая Ангела Меркель предлагает подождать, когда закончатся слова и начнутся реальные дела. И добавляет: “Я думаю, что судьба европейцев в наших собственных руках”. И только президент Франции Франсуа Олланд заявляет: “Европа не нуждается в советах посторонних”. Но когда это Соединенные Штаты были для Европы посторонними? Даже когда они не прислушивались к европейским партнерам, принимая, например, решение о начале войны в Ираке, европейцы их потом поддерживали — жизнями своих граждан в том числе. Проблема беженцев, за прием которых Трамп так критикует Меркель, появилась ведь “благодаря” войне США против Ирака. Но Трамп об этом вспоминать не хочет.

Сейчас я с нетерпением жду Мюнхенскую конференцию по безопасности, на которую всегда приезжает большая делегация США во главе с госсекретарем. Может быть, тогда что-то прояснится? А пока — неопределенность, самое плохое для международных отношений.