Тактика изуверов
Недалеко от Логойска, возле автомобильной развязки на пересечении дорог Минск — Витебск и Логойск — Калачи, находится возвышенность. Местные жители иногда называют ее — Еврейская гора. В 1941 году, в самом начале гитлеровской оккупации, здесь произошла страшная трагедия, о которой свидетельствует установленная в 1960–е годы мемориальная плита в память о жертвах нацизма — логойских и гайновских евреев, расстрелянных фашистами 30 августа 1941 года. На этой же горе находится также памятник всем казненным здесь за три года вражеского нашествия — партизанам, подпольщикам, мирным жителям.
Памятник на горе.
В Логойске и Гайне еврейские гетто не создавались: здесь нацисты решили сразу уничтожить все еврейское население. Но до последней минуты держали это в тайне — для предотвращения паники и неповиновения. Палачи использовали изуверский обман. 27 августа 1941 года в Логойске на площадь оккупанты согнали еврейское население и объявили: никого трогать не будут, если евреи соберут требуемую сумму денег и ценности. Затем несчастных людей заставили копать ров на горе, объявив, что это окопы. Через три дня, 30 августа, еврейские семьи снова собрали и сообщили: их переселяют в местечко Гайна в 10 километрах от Логойска, где в то время также проживала еврейская община. Одновременно в Логойск прибыли эсэсовцы из айнзацгруппы «В» — специального карательного подразделения. Под охраной карателей и привлеченных местных полицейских колонна двинулась пешком в направлении Гайны. А в самой Гайне утром того же дня местных евреев поставили в известность, что их переселяют к евреям... в Логойск. Но ни те ни другие в объявленные места переселения не пришли... Это был их последний земной путь — путь обреченных к яме на горе возле гайновской дороги, где они встретились и вместе приняли страшную смерть в одной братской могиле.
Сразу после освобождения территории Беларуси на месте нацистских преступлений начала работу Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко–фашистских захватчиков и их сообщников. Из материалов ЧГК по Логойскому району:
«Акт октября 8 дня 1944 года г. поселок Логойск. ...В 1941 году 30 августа в урочище Ивановщина в направлении от м–ка Логойск к Гайне на расстоянии в 1.450 метров и в сторону от дороги вправо до 150 метров был произведен массовый расстрел еврейского населения г.п. Логойск. Расстрел производился нижеследующим зверским путем, а именно: на расстрел с Логойска направляли группами. В первой группе отправлялись женщины с грудными детьми и подростками, во второй группе были женщины средних лет и старухи, в третьей группе были мужчины. Люди некоторые не могли идти пешком (старики и больные) — их грузили в автомашины и доставляли к месту расстрела. На месте расстрела сперва раздевали до нижнего белья, приказывали ложиться в заранее подготовленную большую яму вниз лицом и после чего расстреливали из автоматов. Таким образом в один день было расстреляно 1.200 человек. После этой массовой кровавой расправы немцы собирали (ловили) с помощью полицейских одиночек укрывавшихся евреев, сажали их в помещение и по мере накопления людей на автомашинах увозили на это место расстрела. На это же место немцы на протяжении с 1941–42–43 года возили на расстрел ни в чем не винных людей, и в общей сложности дополнительно так закопано еще 300 человек других национальностей (белорусов и русских), в т.ч. 18 человек военнопленных...»
Кровавый ручей
«Мама моя как раз шла с работы, когда их гнали к яме. Еврейка там знакомая была. У нее двое деток. Одно дите за платье держалось, а второе она на руках несла. А полицай все подгонял их, чтобы быстрей шли. А где ж она с двумя детками малыми быстро пойдет. Так он плеткой их бил, а дите это на руках аж зашлось от крика...
Собирали евреев по всей соседней улице. Колонной шли, кругом охрана. Но все же несколько человек утекли из–под ямы. Бежали на Кондратовичи по ржи. В Кондратовичах их кто–то приютил, а потом они куда–то пошли.
Очень большой дождь пошел после всего этого. А там же столько расстрелянных — не только из Логойска, но и из Гайны. Они плохо прикопаны были, а дождь как пошел, так вода у нас в Лапенце, он как раз оттуда течет, красная стала от крови. Лапенец — ручеек, что впадает в Гайну. Смывало все с горки и в этот Лапенец. Это я очень хорошо запомнила, что красная вода была от крови...»
Согласно Всесоюзной переписи населения в 1926 году в Логойске насчитывалось 460 дворов, из них около половины, 228, — еврейские. На тот момент в местечке проживали 1.035 евреев. Дома располагались в центре Логойска, вокруг площади, которая называлась Чырвоная. Семьи имели много детей. Что касается рода занятий, в документах значатся профессии: портной, кожевник, резник, чернорабочий, сапожник, извозчик, торговец, служащий, плотник.
Вспоминает логойчанка Р.Н.Сокольчик, 1931 г.р.:
«В тот день мой отец вез снопы на коне. Немцы вели колонну евреев. Одна еврейка говорит отцу: «Коля, возьми мою девочку». Но не смогла ее отдать: вокруг колонны полицаи ходили, охраняли их и не дали девочку. Отец приехал домой и после того, что там видел, не мог есть несколько дней...»
«Их гнали колонной и побили за один день. Одна девочка убежала из колонны и прибежала к себе домой. Полицаи ее нашли и схватили. Очень красивая была, на еврейку не похожа. Соня ее звали, Шленская. А на следующий день повесился Левин. Он убежал от расстрела, но его всю семью расстреляли, никого не осталось, и он не смог жить...»
«Дети! Бегите! Бегите!»
Иногда пишут, что, мол, евреи во время расстрелов, покорясь судьбе, без сопротивления шли к месту казни. Но в Логойске при расстреле жертвы не покорились своим палачам и совершили побег. Сейчас на месте расстрела растут деревья, а в августе 1941 года был карьер, а вокруг — поля, и, казалось, окруженным людям на открытой местности невозможно прорваться через оцепление и убежать. И все–таки часть людей убежала. Среди них — братья Яков и Наум Косовские. Из воспоминаний Я.Косовского, опубликованных в нью–йоркской газете «Форум», а также из видеозаписей:
«Мы жили в 40 км от Минска, и, когда начались бомбежки, десятки минских евреев, спасаясь, приехали к нам в местечко. Нас было три брата, я — семнадцатилетний младший, средний — с первого дня был на фронте, Наум — старший, был со мной.
М.Косовский (справа) возле камня в Нью-Йорке.
30 августа фашисты собрали жителей местечка в парке. Погода стояла прекрасная, солнце. Когда фашисты всех построили, они объявили, что переселяют нас в соседнее еврейское местечко Гайна. Мы прошли километр от Логойска, и нас повернули в сторону карьера. Нам стало понятно, что за «переселение» затеяли фашисты. Нам приказали сесть, раздеться, снять обувь. Немцы с полицейскими окружили нас кольцом, а в это время начала подходить колонна из Гайна. Их тоже «переселяли». Жителей местечек заводили группами в карьер, и два фашиста расстреливали их из пулеметов...
Возле нас сидел один пожилой мужчина. Он говорит: «Дети, чего вы сидите? Бегите! Бегите!»
...Мы побежали, увлекая за собой остальных. Фашисты стреляли нам вслед, рядом падали раненые и убитые соседи: старики, женщины, дети. До ближайшего леска добежали всего 12 человек. Остальные (около 1.500 человек) погибли в этом проклятом карьере. Свидетели говорили, что еще несколько дней в нем шевелилась земля, из–под которой слышались стоны несчастных... Потом мы дошли до Борисова, нам помогли достать одежду, еду. В конце своих мытарств я попал в партизанский отряд... Мы с братьями вернулись с фронтов войны, собрали деньги и поставили памятник на месте расстрела и памятную плиту».
Часть людей тогда спаслась в кустах возле реки Гайны. Спаслась в тот день одиннадцатилетняя еврейская девочка Тамара Зисерман (Канторович). Белорусская семья Петр и Янина Ходасевичи не отпустили Тамару в расстрельную колонну и три года оккупации прятали ее в доме у бабушки Антонины, проживавшей через улицу. Но избежать трагедии не удалось. В 1943 году фашисты расстреляли Ходасевичей вместе с малолетней дочерью Валей в том же песчаном карьере: сейчас там стоит небольшой памятник им. Имена взрослых членов этой семьи увековечены на Стене памяти на Аллее праведников мемориала Яд–Вашем в Иерусалиме.
Побывав в Гайне, я услышал много рассказов и о том, как мирно и дружно жили здесь евреи и белорусы до войны, и о военной трагедии.
Л.В.Барановский, 1936 г.р., жил тогда на окраине Гайны у дороги на Логойск. Он вспомнил, как спаслись еврейские дети:
«Здесь у нас жил Залман. Мужики ему говорят: «Ховайся!» А он: «Да ну, кто нас будет трогать». Две девочки у него были: Роза и Кейля. Они залезли в яму на огороде и там сидели. Мама моя сховала их в яму, бульбу туда скидывали. Сначала у нас скрывались, а потом пошли куда–то. После войны приезжали, в Борисове жили. А родителей их погнали со всеми...»
«Наша хата крайняя стояла от леса. Евреи постучали ночью. Дождь шел. Они были из разных семей: мужчины и две женщины. Мой папа Николай Петрович Кохан им открыл и сказал: «Идите в хату, обогревайтесь».
Сколько у нас было «ватовок» — отец им все отдал, постилку дал, чтобы постелить или накрыться. Мама хустки дала и клеенку со стола сняла — от дождя накрыться. Сала, хлеба положила в тканую торбочку и дала с собой. Отец их провел, сказал, как и куда идти... Все они живые после войны остались, приезжали сюда, благодарили...»
В августе 2007 года в Нью–Йорке (США) в Мемориальном парке Холокоста был открыт Камень памяти с плитой в память о жертвах нацистского расстрела в Логойске. Идея установить его осуществилась благодаря стараниям Михаила Косовского — это его отец смог убежать из–под расстрела в день трагедии. Все собравшиеся почтили память невинных жертв Холокоста. Война разрушила их дома, забрала жизни... Но боль и память о происходившем живут в сердцах наших современников.
Александр ПАВЛЮКОВИЧ.
Минск.
Советская Белоруссия № 9 (25144). Суббота, 14 января 2017
