Фото Артура Прупаса
В Мариинский театр Александра Тихомирова пришла перспективной молодой танцовщицей. После окончания хореографического училища ей поступили приглашения из восьми театров.
— Нас набирали специально в программу по возрождению творчества Леонида Якобсона в стенах Мариинского театра. Ученики Якобсона, те, на кого он сам когда-то ставил, искали артистов “штучно” — по всему Советскому Союзу. Ведь Якобсон ставил свои балеты на индивидуальности. В 19 лет получилось станцевать Pas de catre, “Секстет”, “Родена”, “Свадебный кортеж” Якобсона на сцене Мариинского. Танцевала и классику: “Жизель”, “Шопениану”, “Арлекинаду”, “Фестиваль цветов”. Мы танцевали и в “Мариинке”, и в Эрмитажном театре. Этим проектом руководил Олег Михайлович Виноградов. С нами работала сама Ирина Давыдовна Якобсон. Это был театр в театре.
Оттанцевав четыре года, она закончила карьеру балерины и стала одним из самых молодых петербургских балетмейстеров.
— Я хотела только танцевать, и для этого было все: красный диплом, предполагающий ведущий репертуар, Мариинский театр, успешные первые два года работы и перспектива. О том, что карьера репетитора-балетмейстера начнется в 22 года, я, конечно, не мечтала. Если бы мне в мои 18 лет сказали, чем я буду заниматься через 20 лет, я не поверила бы. Хотя педагогическую стезю мне предрекали еще в училище, потому что были предпосылки. Для моих близких людей и педагогов мой уход из театра стал потрясением. Но был целый ряд причин. Целый клубок. Я тогда посчитала, что больше не могу.
Мое творчество как балетмейстера началось с работы в драматическом театре, в мюзиклах, в опереттах, в Театральной академии. Одновременно я училась у Никиты Александровича Долгушина в консерватории. Мой первый спектакль-реставрация “Эсмеральда” был сделан в 24 года. С Никитой Александровичем мы поставили этот балет в трех театрах, в том числе в Большом театре Беларуси. Мы вместе выпускали спектакль в Минске 16 лет назад, я была его ассистентом.
После окончания консерватории Долгушин сразу взял меня репетитором к себе.
Я имела возможность и давать классы, и работать над большим репертуаром, который состоял из таких спектаклей, как “Шопениана”, “Лебединое озеро”, “Спящая красавица”, “Жизель”, “Сильфида”, “Кармен”, фокинские балеты Серебряного века и другие. Параллельно преподавала в Санкт-Петербург-ской государственной академии театрального искусства. Если Никита Александрович меня отпускал, ездила ставить в других театрах. В общей сложности за 20 лет сделала более пятидесяти постановок в разных театрах, разных странах.
В Большом театре Беларуси Александра Тихомирова работала как ассистент балетмейстера-постановщика Никиты Долгушина над балетами “Жизель” и “Сильфида”. Она стала автором хореографии и постановщиком танцевальных сцен в операх “Снегурочка”, “Аида”, “Евгений Онегин”. Затем Александра была приглашена на постоянную работу в Большой театр Беларуси в качестве балетмейстера-постановщика.
— XX век дал женщине возможность быть творцом в искусстве. Я считаю это достижением, хотя феминизм мне чужд. Но, конечно, чтобы осуществлять свой замысел, нужны силы, прямо скажем, неженские. В свое время мой учитель Никита Александрович Долгушин говорил мне: у тебя мужские мозги.
И известный петербургский театральный критик Елена Всеволодовна Третьякова в своей статье о “Щелкунчике” писала, что в этом спектакле “взгляд хореографа — не расслабленно-женский”. Но трудно говорить о себе, я ведь нахожусь в процессе, в материале. Женщин-хореографов не очень много и у нас, и в Западной Европе. Потому что слово “творец” подразумевает все-таки мужчину. Мужчина мыслит глобально, женщина детально. Так же и в искусстве: мужчина смотрит глобально, а женщина пытается все детализировать, разобраться в мелочах. Наверное, в этом разница. Редкой женщине удается преодолеть эту детализацию и выйти на какой-то другой уровень, когда ты видишь не отдельно дом или улицу, а целый город как минимум.
За пять лет Тихомирова поставила на белорусской сцене балет “Щелкунчик, или Еще одна рождественская история” Петра Чайковского, классические балеты “Па-де-катр” и “Праздник цветов в Чинзано”, “Маленький принц” на музыку Евгения Глебова. Она стала автором редакции 4-го акта балета “Лебединое озеро”, поставила одноактный балет “Сонеты”.
— Невозможно делать спектакль, если ты не понимаешь героев с точки зрения своей собственной жизни. Для меня это однозначно. И в “Щелкунчике”, и в “Маленьком принце” каждый персонаж прошел через меня и в каждом есть частица моей жизни, моего понимания мира. Любое произведение искусства — это художественное преломление действительности в душе и сердце человека, который его создает и выносит на зрительский суд.
“Сонеты” — бессюжетный камерный спектакль, состоящий из отдельных номеров, но объединенных единой темой, одной смысловой задачей, общими героями. Так же, как и поэтическая форма под названием “Сонеты” — не связанные между собой стихотворения, объединенные общей идеей. Мы постарались, насколько это возможно, отобразить ту гамму чувств, которая звучит в знаменитых 154 сонетах Шекспира.
В июне планируется премьера еще одного балета — “Орр и Ора”, над постановкой которого будет работать Александра. Хореографию она продумывает уже сейчас.
— Это российско-белорусский проект. Мы будем делать его в содружестве с Петербургом, что мне очень приятно. Либретто мы подготовили совместно с Вячеславом Адамовичем Заренковым. Музыка питерского композитора Михаила Крылова в аранжировке и музыкальной редакции белорусского композитора Олега Ходоско. Постановочная группа — вся команда, которая делала “Маленького принца”: и художник-сценограф Вячеслав Окунев, и Виктория Вторникова, и Елена Злотникова. В основе сюжета — история любви, это почти притча вне временных и национальных признаков.
savitolgas@gmail.com
