Первого сентября вот уже много лет я испытываю острое счастье.
От того, что давно окончила школу.
И что сочинение «Как я провел лето» я напишу не ради оценки и уж точно не сдерживая авторскую иронию.
И что не нужно переживать, что за каникулы все здорово выросли, а я...
И что сейчас не начнется марафон уроков и домашних заданий, и мяч на физре не угодит мне в голову, и мальчик, который мне нравится, не напишет записку моей подружке...
Интересно, даже при самых светлых воспоминаниях о школьной поре — много ли людей согласятся вновь сесть за парту, делать уроки, десяток лет выстраивать сложные отношения с ровесниками?
Кстати, это любимый сюжет авторов фанфикшена по миру Гарри Поттера — заставить героев опять учиться, то ли перенеся в прошлое при помощи хроноворота, то ли омолодив неожиданным заклятьем... В конце концов, сага Джоан Роулинг — она ведь именно о школе. Пускай себе школа называется волшебной, отношения вполне реалистичны. Жестокие подростковые группировки, затравленные «ботаники» и наглые школьные любимчики, учителя раздраженные, ненавидящие педагогическую работу, и учителя, ничего в предмете не смыслящие, зато улыбчивые. И никто–то правды детям не говорит. Какая же это сказка? Не сомневаюсь, что Роулинг опиралась на собственный опыт.
Впрочем, он у каждого писателя разный. Иван Шамякин каждый день ходил в школу за несколько километров лесом... Как–то раз чуть волки не загрызли. Но маленький пастушок и не думал отказываться от возможности выйти в люди.
Сухiм пергаментам — бяросты скрутак.
Мурашкi–лiтары... На сэрцы смутак:
пiсаць вучылася палеская дзятва,
як вылi «юнкерсы» па сорак сутак,
гарэлi воблакi, i дрэвы, i трава.
А это из стихотворения Анатоля Велюгина «Партызанская школа». Здесь школа — подвиг, духовное сопротивление врагу.
Любое учение — это преодоление себя и повышение жизненного статуса. Не зря Ольга Бобкова в книге «...I цуды, i страхi» приводит выдержки завещаний XVI века, в которых родители заботятся, чтобы дети получили образование. Например, земянин Витебского воеводства с колоритным именем «Шчасны Храноўскi» имел шестерых сыновей: Войцеха, Яна, Юрия, Петра, Криштофа и Амброжея. И в 1595 году перед смертью велел, чтобы жена сыновей «с тое ж маетности убогое такъ до школы, яко и до вшелякого твичене ведле пристоиности выправити будеть повинна».
Конечно, школа меняется. Вместо «шпор», шпаргалок на сложенных гармошкой бумажных полосках, маскируют ipod nano под часы. И вуаля — Гугл тебе в помощь. Когда я вспоминаю, что в первом классе мы сидели за классическими партами, крашенными белой краской, писали перьями и настоящими чернилами — это кажется такой архаикой, словно было не взаправду, а я участвовала в исторической реконструкции.
Взгляд взрослого и ребенка — это очень разные ракурсы. Недавно нашла сайт своей минской средней школы № 16: оказывается, у нее есть история! Создана в 1921 году слиянием 7–го высшего начального училища города Минска и 28–й начальной белорусской школы. Находилась на Захарьевской, и преподавал там Константин Пуровский, певец и фольклорист, один из основателей Белорусского театра оперы и балета. После войны школа была на Обувной, потом — на Танковой, а я уже училась в типовом здании в окружении «хрущевок» на Бирюзова... Ни о каком прошлом своего учебного заведения и не подозревая.
Помню, классе в седьмом мои соученики решили не идти первого сентября в школу с цветами. Только подлизы несут учителям цветы!
И я неловко прятала свои скромные астры в парту, чтобы потом, на переменке, все же подарить — потому, что было обидно за нашу учительницу. Все коллеги с цветами, а она...
Сколько бы лет ни прошло, все равно в конце лета испытываешь какое–то инстинктивное волнение. Так и тянет пойти и купить букет. Для любимой учительницы, конечно.
rubleuskaja@sb.by
Советская Белоруссия № 166 (24796). Вторник, 1 сентября 2015
