В беседе с журналистами режиссер рассказал о том, как снимал фильм с коллегами из Германии, что думает о загробной жизни и почему считает, что искусство не сможет изменить мир к лучшему.
– Фильм создавался совместно с немецкими партнерами, для которых тема вой-ны со своей стороны не менее болезненна, чем для русских. Случались разногласия?
– Конечно, но не из-за взглядов на Вторую мировую. Просто слишком разный менталитет. Российская часть команды работала на результат: в процессе никто не думал, во сколько начинаются съемки и когда закончатся. Немцы же недоумевали, когда мы на двое суток задерживались на площадке.
Или, наоборот, мы снимали все за шесть часов вместо положенных двенадцати и разъезжались по домам. А они оставались до формального конца смены – отрабатывать зарплату. При этом русские очень хорошо понимали поведение немецких коллег, а вот они наше – нет.
– С соавтором сценария Еленой Киселевой быстро нашли общий язык?
– Лена – человек интеллигентный, а это качество для меня важнее, чем профессиональные навыки.
Вообще, нет рецепта, как написать хороший сценарий. Все, чему учат во ВГИКе и что написано в американских учебниках, приемлемо для производства «продукта», а не для произведения искусства. По сути, мы с Леной ходили на ощупь где-то в тумане и не знали, получится ли написать что-то стоящее. А уж создать сценарий для «Рая», где люди полкартины смотрят в камеру и говорят о себе, – это безумие.
– На какие документальные источники опирались?
– На великую книгу «Сказать жизни: «Да!»: психолог в концлагере» австрийского психиатра Виктора Франкла. Общались со специалистами – историками, политологами. На съемочной площадке всегда присутствовали консультанты. От себя ничего не придумывали.
Лагеря в действительности были именно такими, как показано в фильме: города со своими житейскими правилами. Здесь могло быть все, что угодно, – и кинотеатры, и публичные дома. Разница между лагерной и нормальной жизнью лишь в том, что человек мог умереть в любую секунду. Человеческая жизнь ничего не стоила. А когда эта ценность отсутствует, возникает абсолютно другое представление о свободе. Об этом как раз писали Франкл и итальянец Леви.
До войны у русской эмигрантки Ольги (Юлия Высоцкая) было все: беспечная жизнь, заботливый муж (на фото слева Евгений Ратьков), преданный поклонник Хельмут (Кристиан Клаус).
– У актеров был список книг, которые они должны были прочесть?
– Поскольку три главных героя сами рассказывают зрителям о своей жизни, артистам нужно было погрузиться в судьбу персонажей. Юля Высоцкая, например, читала книги о судьбах русских эмигрантов в Париже и о движении Сопротивления. Немецкий артист Кристиан Клаус изучал психологию и быт офицеров СС – об этом прекрасно написал в своем романе «Благоволительницы» Джонатан Литтелл. Француз Филипп Дюкень изучал материалы о коллаборационизме. Правда, ленился много.
– Главную роль, как и во многих ваших картинах, сыграла супруга Юлия...
– Работаю с ней давно и постоянно открываю новые грани таланта. Мы с Юлей ведем постоянный поиск: ищем в актерской натуре ресурсы, о которых она сама и не подозревает. К тому же работать с Высоцкой легко. Ее потенциал мне известен: в театре вместе работали над пьесами Чехова. И все четыре ее роли – Нины Заречной в «Чайке», Раневской в «Вишневом саде», Маши в «Трех сестрах», Сони в «Дяде Ване» – требовали большого мастерства.
У Юли талант трагической актрисы. В Италии она даже играла Антигону.
– Виктор Сухоруков у вас в фильме в роли Генриха Гиммлера – одного из главных политических и военных деятелей Третьего рейха. Неужели не нашлось немецких актеров?
– На эту роль пробовалось много артистов, причем с особым рвением те, кто из восточной части Германии. Там все хотят играть нацистов, чего не скажешь об актерах из западной части страны. Почему так, не знаю. Но после проб решил, что лучше Виктора Сухорукова эту роль никто не сыграет. Это один из самых талантливых российских артистов, который перед камерой на сцене может перевоплотиться в кого угодно.
В работе над образом Гиммлера очень помогла книга «Застольные беседы Гитлера», где собраны высказывания фюрера по самым разным вопросам. Там очень много интересных идей. Гитлер, как известно, был образованным человеком, любил искусство. Это и объясняет его романтические мечты о прогулках инкогнито по Риму, мысли о том, чтобы закончить войну и найти преемника.
– «Рай» может изменить отношение ко Второй мировой войне?
– Не думаю, что кинематограф на такое способен. Тогда мы уже давно жили бы в идеальном мире: посмотрите, сколько великих литературных и художественных произведений создано.
Зрители ходят в кино не для того, чтобы стать лучше и творить добро. Даже когда человек, переполненный светлыми чувствами, выходит из кинотеатра, он включается в реальность и продолжает жить, как прежде. Есть лишь малая часть людей, на которых искусство может оказывать радикальное влияние. Хотя мне как режиссеру приятно, когда зрители в кино смеются и плачут. Значит, удалось затронуть их души и сердца.
В концлагере офицер СС (все тот же Хельмут) сразу узнал в потерявшей лоск заключенной свою былую любовь и решил ее спасти.
– Как думаете, как воспримут фильм в Германии?
– Мне кажется, немцы будут смотреть «Рай», с ужасом оглядываясь назад и боясь высказать свое мнение. Нация находится в катастрофическом состоянии. Людям вбили в голову чувство вины. Их переполняет страх быть политически некорректными. Живут, пугаясь собственной тени, – страшно смотреть.
Замечал: когда с коллегами из Германии говоришь о Второй мировой, опускают глаза и краснеют. Научились избегать вопросов вместо того, чтобы защищаться: ведь современное поколение ни в чем не виновато. Это их деды и прадеды попали в мутную и страшную реку нацизма.
Надеюсь, великий германский дух Гегеля, Ницше, Шопенгауэра – та часть европейской культуры, без которой не существует даже русская нация, все-таки возродится.
– Вы сами верите в рай и вообще в загробную жизнь?
– Сам не знаю, верю или нет. Как говорил Сергей Капица: «Я православный буддист». Можно попасть в рай, если в душе есть гармония. А что будет после смерти, никто не знает. И слава Богу.
– Не планируете снять кино о современных войнах?
– Катастрофы сегодня происходят повсеместно. Говорят, что следующая мировая война разразится из-за питьевой воды, запасы которой иссякают. Проблема еще не вызрела, но на эту тему уже выступил Ватикан и несколько общественных организаций. Меня это, конечно, волнует. Но боюсь, моих режиссерских сил не хватит, чтобы в картине охватить все ужасы современной жизни.
– Многие режиссеры считают, что российское кино находится в плачевном состоянии. Согласны?
– Напротив, в кинематографе сейчас счастливая пора. Наконец исчезла тенденция чистой сублимации свободы: в 1990-х все бросились снимать то, что до этого было запрещено. В результате поползла чернуха. И дело ведь не в засилье проституток и бомжей на экране. А в том, что это снималось режиссерами без особого смысла, без любви.
Потом возникла тенденция «делать, как в Голливуде и даже лучше». Российские чиновники стали говорить, что «надо конкурировать с Западом на их же территории». Но Голливуд снимает «продукт», который к Америке имеет отдаленное отношение. Американское кино за копейки снимают молодые таланты. А голливудский продукт, как клубника в Калифорнии, не имеет ни вкуса, ни запаха. Просто красивый на вид. Вот и в России появилось стремление «делать большой стиль». И это смешно.
А после возникла школа режиссеров, которые пытаются выразить себя, так называемое авторское русское кино. С большой претензией, но на самом деле неглубокое, рассчитанное на то, чтобы всем нравиться. Раньше тоже к этому стремился, но понял: пусть у моего кино будет меньше зрителей, но это не представители поколения попкорна. Поэтому, когда компания Disney начнет прокатывать наш фильм, позабочусь, чтобы фастфуд перед сеансом не продавался.
О ЧЕМ ФИЛЬМ
Русская эмигрантка Ольга (Юлия Высоцкая), участница французского Сопротивления, арестована нацистами за то, что прятала еврейских детей. Француз-коллаборационист Жюль (Филипп Дюкень), который ведет ее дело, готов смягчить участь в обмен на интимные отношения. Но обстоятельства меняются, и Ольгу отправляют в концлагерь. Здесь героиня встречает Хельмута (Кристиан Клаус) – офицера СС, когда-то влюбленного в нее…
ДОСЬЕ «СВ»
Кинорежиссер и сценарист Андрей Кончаловский родился в 1937 году в известной писательской семье Сергея Михалкова и Натальи Кончаловской. Прадед по материнской линии – художник Василий Суриков, дед – художник Петр Кончаловский. Младший брат – кинорежиссер Никита Михалков.
В 1964 году окончил режиссерский факультет ВГИКа. Дебютировал фильмом «Первый учитель» по повести Чингиза Айтматова. Написал более тридцати сценариев и снял около тридцати фильмов, среди которых «Дядя Ваня», «Романс о влюбленных», «Сибириада», «Одиссея», «Дом дураков». В Голливуде снял блокбастер «Танго и Кэш», где главные роли сыграли Сильвестр Сталлоне и Курт Рассел.
В России и за рубежом поставил десяток спектаклей. В московском Театре имени Моссовета можно увидеть его спектакли по Чехову: «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишневый сад».
Народный артист РСФСР. Президент киноакадемии «Ника». Дважды награжден «Серебряным львом» Венецианского кинофестиваля за фильмы «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» (2014) и «Рай» (2016).
Юлия Высоцкая: После съемок плохо спалось
Чтобы сыграть эмигрантку Ольгу, актрисе пришлось репетировать на кухне по ночам.– Сейчас не могу оценить, что значит эта роль в моей фильмографии. Годов через десяточек, когда полностью отстранюсь от своей героини, отвечу на вопрос. Пока это просто любимая киноработа.
Моя Ольга проживает в картине несколько жизней. Собственно, человек и в повседневности никогда не бывает одним и тем же. На работе – один, с близкими – другой, с друзьями – третий... Героиня оказывается в концлагере – война абсолютно меняет ее. Пытается спастись и незаметно для себя открывает новый смысл жизни.
Все спрашивают, как мне спалось после съемок в таких страшных сценах. Плохо спалось. Причем уровень возбуждения был такой, что все время хотелось опять и опять возвращаться на съемочную площадку… Еще повезло: всегда был рядом режиссер. Даже ночью обсуждали сценарий и разбирали, как играть ту или иную сцену.
Виктор Сухоруков: Слышать не хочу о своем мерзком герое!
Актер рассказал «СВ», почему сначала отказывался играть одного из главных нацистов.
Поначалу даже сам режиссер не верил, что гримерам удастся сделать Виктора похожим на Генриха Гиммлера.Фото представлено пресс-центром Walt Disney
– Звонок Андрея Сергеевича застал меня на гастролях в Санкт-Петербурге. Никогда не работал с Кончаловским и даже не знал, чем он занимался на тот момент. Тут же согласился: «Буду играть!» Но, услышав фамилию Гиммлер, аж подпрыгнул. Когда надо было идти на фотопробы, позвонил ассистентам: «Извините, не приеду – погорячился, совсем не вижу себя в этой роли». Меня раскритиковали: «Как же так, вы обещали, Андрей Сергеевич ждет результатов, давайте хотя бы попробуем!» Пришлось ехать на студию. Загримировали, сфотографировали и отправили снимки режиссеру. Кончаловский сразу утвердил.
Конечно, Андрей Сергеевич хотел, чтобы Гиммлера играл немецкий актер. Искали в Германии и странах Балтии, залезли во французскую картотеку. Но подходящего человека не нашли. Мой герой – фашист, мерзкий, отвратительный тип, в результате оказавшийся еще и трусом. Именно он, как оказалось, придумал флаг со свастикой, продемонстрировав это полотнище на одном из собраний. К истории трех главных героев «Рая» Гиммлер отношения не имеет. Персонаж появляется лишь в воспоминаниях немецкого офицера Хельмута.
Перед съемками Кончаловский показывал мне кинохронику, фотографии и другие документальные материалы. Но сам я дополнительно ни листочка не прочитал об этом ужасном человеке – первый случай в моей практике. Слышать не хочу о своем герое!
Снимали мы в немецком Нюрнберге – в шикарном особняке, где сейчас расположена карандашная фабрика. Художники нашли великолепный интерьер для огромного кабинета Гиммлера. Атмосфера была потрясающей. Два дня света белого не видел, от волнения поднялась температура, но испытал настоящий катарсис. Кончаловский хотел, чтобы я сыграл Гиммлера на немецком, но учить язык было тяжеловато. Так что говорил я по-русски, а потом уже дублировал немецкий актер.
Фильма еще не видел, но рад за его судьбу, за награды на мировых фестивалях: «Серебряный Лев» в Венеции, шорт-лист «Оскара»… Да я за свой счет поехал бы на этого «Оскара»! Из любопытства. И смокинг надел бы, и бабочку, и подсматривал бы за этим мировым шоу. Но моя роль настолько маленькая, что вряд ли меня даже к самолету подпустят.
Нина КАТАЕВА
